Старая лестница не просто скрипела — издавала жалобные стоны каждой своей щелястой ступенькой под молодыми сильными ногами, готовая скорее рассыпаться в пыль, чем позволить подняться на чердак двум студентам — хозяину дома и его легкомысленному приятелю. Приятель этот, скользнув небрежно рукой по перилам, от чего посыпалась труха, оглушительно чихнул и чихал почти не переставая, так как облака пыли заполонили воздух.
Лестница упиралась не в чердачную дверь, как можно было подумать, а в темную картину в тусклой раме, занимающую весь простенок. Выписана была картина в темно-синих и зеленых тонах, но от старости почернела и покрылась патиной, отчего невозможно было понять, что изображено. Гостю отчего-то подумалось, что старинный город — с еще более узкими и извилистыми улицами, чем те, к которым он привык — возможно, именно так двести лет назад выглядела столица. Возле картины жутковато было находиться: возникало ощущение, что мир, где они живут, не единственный, что вот они — ворота, в прошлое или еще куда. Парень потряс головой.
— Это то самое? — спросил он у хозяина, разглядывая картину в упор и вдыхая странноватый запах — не то пыли, не то позолоты и красок, которые сами были сейчас почти пыль. — Как это у тебя вышло?
Хозяин, высокий молодой человек в белой рубашке и узких тувиях, заправленных в сапоги, пожал плечами. Плечи были широкие, небрежно отброшенные волосы — черные и густые. В нем вообще чувствовалась порода.
— Юрок, ну я, правда, не понимаю, — возмущался гость. — Мама твоя покойная — героиня, спасительница Кромы… несмотря на… п-профессию, — приятель осторожно глянул на Юрия. Взбучки не последовало, и он рискнул продолжить: — И отец был купцом не из последних. А за деда ты не ответчик. Вступил бы в гильдию — большие дела б вершил! А ты краски смешиваешь…
Радетель в недоумении запустил руку в пшеничного цвета гнездо, которое представляли его волосы. Похоже, гнезду этому не раз доставалось.
— Моя прачка пропала.
— Это причина для трагедии? — студиозус весело засмеялся.
— Ты ее не видел, Регин. Идем.
Не обращая внимания, следует ли за ним приятель, Юрий вошел на чердак, где из щелей между черепицами пробивались, плавали среди стропил косые и пыльные солнечные лучи. Отодвигал и переставлял повернутые лицевой стороной к стене холсты. Нашел то, что искал. Когда Регин пробрался через заполнившую чердак рухлядь, то оказался лицом к лицу с полотном, на которое как раз легло солнце — и остолбенел. Краски не яркие, но живые, обрисовывали кусочек берега, скользнувшего в воду, лозовую ветку, воздух… но женщина, стоящая вполоборота, отводя ото лба налипшую русую прядь… капельки пота на загорелом лице, улыбка — доверчивая, милая… Регин попятился.