— Удачи, друг.
Лландрас кивнул: я не подведу, госпожа. И, метнувшись зеленоватой дымкой, исчез. А живые устроились за камнями, в стороне от дороги, там, где торчали в небо стволы высохших деревьев, доказывая, что когда-то и на Красной горе буйствовала жизнь. Нереварин отправила в разные стороны парные патрули и наблюдателей на вершину пригорка. Твари Дагота бродят поверху все еще разрозненные, глуповатые, но это не повод с ними встречаться.
Время шло. Шуршало травой под ветром. Отекало мелкими камушками с бока горы. И ощущалось почти недвижным монолитом, пока Белаал не вернулся.
Между тем небо опустилось ниже и воздух пронизало мглой. Начиналась одна из тех ужасающих магических бурь, которые Дагот насылал на плодородные земли Морроувинда. Вряд ли она была как-то связана с приходом Неистовых на Красную гору. Но могла им здорово помешать.
Отряду Эдвины придется лететь: слишком уж круты и запутаны горные тропы, чтобы одолевать их пешком, даже если с врагом встретиться не приведется. Буря же может отогнать, сбить с пути, да и в небе примет нет. Оставалось только надеяться на чутье мага. И выполнять свою часть работы.
Незамеченными они взлетели на вершину башни, указанной Лландрасом.
Гремел под ветром полуотодранный кусок жести. Корпрусное мясо болталось на шпиле. Кружил скальный наездник. Его сбили стрелами, удержали легкую тушку от падения с крыши, чтобы не привлекла внимания. Привязали к шпицу. Отодрали кусок ржавой жести окончательно и поочередно протиснулись внутрь. Привязав веревки к стропилам, скользнули на пол верхнего покоя, стараясь не шуметь.
Здесь был не просто чертог, круглое святилище, провонявшее старыми благовониями. Фестоны пыльной паутины были небрежно оборваны, неопрятно колыхаясь далеко вверху, Пыль с мозаик и подножий круглых колонн стерта — так же небрежно, разводами, но все же. Между колоннами по кругу были втиснуты пепельные идолы цвета запекшейся крови, рогатые, трехглазые. Огни редких светильников заставляли эти глаза светиться алым. Казалось, идолы живут некой странной жизнью в тишине.
Но, должно быть, шармату было сейчас не до того, чтобы следить их глазами или насылать кошмарные сны. По крайней мере, Нереварин не испытывала неосознанного желания крушить идолы на куски. Огляделась, дернула губами, пожала левым плечом. Прислушалась к глухой тишине. И перевела глаза на главный алтарь. Вместо идола на нем высился меч, торчал из камня, поблескивал золотистым навершием. Короткий, но даже на вид тяжелый. И в полутьме собственным светом яростно светился клинок.