— Это наша семейная реликвия, протрактор. «Судовой навигационный прибор, предназначенный для графического нанесения на карту местоположения судна, определённого по двум горизонтальным углам, замеренным между тремя береговыми ориентирами», — сверяясь с бегущей строкой на главном экране, оттарабанил Олег.
— Ваш предок был пиратом? Как романтично! — проворковала пестрая птичка-журналист, приземляясь ему на плечо. Председатель согнал нахалку вежливым «кышшш!»
— В общем, протрактор передается у нас в роду по мужской линии. И им же я совершил преступление. У меня просто сердце не выдержало, когда я понял, почему Ленка не ответила мне взаимностью! У нее в спальне в голоплатформе висел Шу Иглесус, известный тенор с Таккаты в созвездии Ворона! И, понимаете, пел! Мое ретивое забилось, — Олег пафосно прижал ладонь к сердцу, — в глазах потемнело, — он снова под дробный стук падающих особо чувствительных инопланетянок отбросил соломенные волосы со лба, — и я пронзил голографического соперника протрактором!
«Ах!» землянок теперь спокойно потушило бы все свечи, даже те, что наверху — если бы они в зале горели.
— А потом сунул палец в театральный грим, что валялся рядом, и на поверженной, но еще подающей признаки жизни платформе написал вот это, — на огромном объемном экране над трибуной высветилась многоцветная сияющая надпись: «Ленка — дура!»
Мышь подпрыгнула от нетерпения на своем летающем блюдечке, и председатель дал ей слово.
— Я — Великий Пы! — прожурчали переводчики, а конечности сурдопереводчиков заметались, как ветки под сильным ветром. По залу также прошел телепатический перевод, перевод огнями, букашечной мозаикой, бульканьем и хоровым пением для инопланетных представителей с острова Пасха.
— Это не от величия, — скромно уточнила мышь, оправляя шерстку. — Это моя фамилия — Великий. А Пы — имя. Мы, лангерране, цивилизация философов и давно мечтали приобщиться к земной культуре. Например, лично меня интересуют такие умы, как Гегель, Декарт, Пупкин и Лао-Цзы. Я давно бы приобщился к их трудам не только виртуально. Но, увы, все ваши голографические платформы, а по сути латентные телепортаторы, способные обеспечить нам перемещение на данный план вселенной, были вещами в себе, метафорически выражаясь, профессором Шредингером в кошачьей погремушке.
Он сделал паузу и глотнул картофельного молока из наперстка, поднесенного роботом-стюардом.
— Мы уже теряли надежду, но тут вдруг увидели через наш призмопланоскоп, — Пы продемонстрировал для видеокамер прибор, отдаленно напоминающий запаянный сверху граненый стакан, — что грамотно починенная голографическая платформа в апартаментах нёши Ленки распускается, как цветок, а с нее сияет мириадами огней приглашающая надпись.