Люк открыл было рот, чтобы сказать: точно не знаю. И вдруг обернулся, словно его окликнули. Если так, оклик прозвучал внутри его головы, потому что Тим услышал голос секундой позже:
– Люк!
По замусоренному газону, огибая обломки рухнувшего здания, бежала девочка. За ней – два мальчика и еще одна девочка.
– Люкки!
Люк подбежал к первой девочке и крепко ее обнял. Остальные трое присоединились к ним, и когда все пятеро обнялись, Тим снова услышал гул, только негромкий. Мусор на газоне зашевелился, куски дерева и камни отрывались от земли и снова падали. И что это у него в голове, не шепот ли их голосов? Может, ему просто мерещится…
– Они все еще вырабатывают мысленную энергию, – заметил Стэкхаус равнодушным тоном человека, убивающего время за разговором. – Я их слышу. И вы тоже. Осторожнее. Эффект накапливается. Хэллас и Джеймс из-за этого превратились в Хекла и Джекл. – Он хохотнул. – В пару мультяшных сорок с дорогостоящими медицинскими дипломами.
Тим не слушал его и не мешал детям обниматься – видит бог, они заслужили эту радостную встречу. Он приглядывал за тремя выжившими сотрудниками Института, хотя не похоже было, что они доставят ему хлопоты.
– Что мне с вами, уродами, делать? – спросил Тим, не столько обращаясь к ним, сколько думая вслух.
– Пожалуйста, не убивайте нас. – Дуг указал на обнимающихся детей. – Я их кормил. Поддерживал в них жизнь.
– Не советую оправдываться, если не хотите попрощаться со своей жизнью, – сказал Тим. – Разумнее всего сейчас заткнуться. – Он посмотрел на Стэкхауса. – Автобус, похоже, нам не понадобится, поскольку вы убили почти всех детей…
– Не мы.
– Вы глухой? Я велел заткнуться.
Стэкхаус видел выражение его лица. Не героическое и не идиотское. Это было лицо человека, который готов убивать.
– Мы должны уехать, – сказал Тим, – и мне совершенно не хочется конвоировать вас троих через лес в городок, про который рассказывал Люк. Предложения будут?
Стэкхаус как будто не слышал. Он смотрел на развалины Ближней половины и раздавленные ими остатки административного корпуса.
– И все это… – медленно проговорил он, – и все из-за одного беглого мальчишки.
Тим несильно пнул его в щиколотку.
– Слушай меня, сволочь. Как мне их отсюда вывезти?
Стэкхаус не ответил. Не ответил и человек, утверждавший, что кормил детей. Заговорил третий, в форме больничного медбрата:
– Если я предложу идею, вы меня отпустите?
– Как тебя зовут?
– Чед, сэр. Чед Гринли.
– Что ж, Чед, это смотря насколько хороша твоя идея.
28
Последние выжившие узники Института все обнимались и обнимались. Люк чувствовал, что мог бы обниматься с ними вечно, ведь он и не надеялся увидеть их снова. Сейчас все самое главное для них сосредоточилось в этом тесном кружке на замусоренном газоне. Самые дорогие, самые близкие люди. А мир с его проблемами пусть катится к черту.