– Ты бы ехал отсюда, сынок, – посоветовала Энни. Очень мягко. Возможно даже, по-доброму.
Пачка сигарет выпала у Смита из рук. Когда он нагнулся ее поднять, она отскочила в сторону, хотя ветра не было.
– Курение вредит вашему здоровью, – сказал Люк. – Без всякого провидения можно сказать, что с вами будет, если не бросите.
«Дворники» автомобиля задвигались. Зажглись фары.
– Советую вам уехать, – сказал Тим. – Пока не поздно. Понимаю, вы злитесь из-за того, что произошло, но вы даже не представляете, как злятся эти дети. Они побывали в эпицентре.
Смит подошел к машине и открыл дверцу. Потом указал пальцем на Люка:
– Ты выдаешь желаемое за действительное. Мы все таковы, юный мистер Эллис. Со временем ты в этом убедишься. К большому своему огорчению.
Он тронулся с места, облако пыли из-под задних колес поплыло к Тиму и остальным… и свернуло, словно от порыва ветра, которого никто не ощутил.
Люк улыбнулся: даже у Джорджа не вышло бы лучше.
– Стоило бы от него избавиться, – деловито произнесла Энни. – Зарыли бы тело в огороде – места там навалом.
Люк покачал головой:
– Есть другие. Он всего лишь координатор.
– К тому же, – сказала Калиша, – тогда бы мы стали как они.
– И все равно… – мечтательно проговорил Никки.
Он не закончил фразу, но Тим и без телепатии угадал остальное: Было бы здорово.
2
Тим ждал, что Венди вернется из Колумбии к ужину, но она позвонила и сказала, что задержится. На следующее утро назначили еще одно заседание касательно будущего правоохранительных сил округа Фэрли.
– Господи, когда это кончится?
– Я почти уверена, что слушание будет последнее. Ситуация непростая, сам понимаешь, да еще чиновничья волокита тормозит дело. У вас все в порядке?
– Все отлично, – ответил Тим, надеясь, что не ошибается.
На ужин он сварил большую кастрюлю спагетти. Люк сделал соус болоньезе, Калиша и Никки вдвоем нарезали салат. Энни, как с ней это частенько случалось, куда-то исчезла.
Поели с удовольствием. Разговаривали, много смеялись. Потом Тим достал из холодильника торт «Пепперидж фарм» и понес к столу, как официант в мюзикле. Тут он заметил, что Калиша плачет. Ник и Люк обнимали ее за плечи, но утешительных слов не говорили (по крайней мере таких, какие мог бы услышать Тим). Лица у обоих были задумчивые, сосредоточенные, словно их угнетали собственные мысли.
Тим поставил торт на стол.
– Что стряслось, Ка? Ребята наверняка знают, а я – нет. Просвети меня.
– А вдруг он прав? Вдруг тот человек прав, а Люк ошибается? Вдруг мир погибнет через три года… или через три месяца… потому что мы его не защищаем?