О замке Ариес Барт вспоминал, когда там заседал наш импровизированный клуб одиноких сердец: леди Клеа – охваченная идеей, упрямая; я – с надеждой смотрящая на жениха; жених – очередной, теоретический; Эв – постоянный, не вовремя появляющийся, ядовитый.
Некромант с азартом следил за нашей свадебной эпопеей. А Эвальд с матерью играли в игру: «Подбери претендента, доведи его до нервного тика и желания сбежать». Я злилась, потому что темный находил двести одну отговорку, чтобы объяснить свое поведение. Самое смешное, что в конце концов я с ним соглашалась и очередной потенциальный жених исчезал за горизонтом. Тихо и незаметно.
Как и Зигфрид. Неидеальный идеал прислал извинения, что не мог явиться на встречу. Больше попыток найти меня он не предпринимал. И, стыдно признаться, я быстро забыла о его существовании. Впрочем, как и о половине остальных.
Вторая половина делилась на тех, кто раздражал, и тех, кто был симпатичен. Как хороший знакомый, друг. С последними у нас, как правило, случались взаимные чувства. И у меня постепенно образовался широкий круг приятных знакомых. Но в природе все уравновешено.
Посольство чародеев все еще торчало в Бертране, в том числе Нелл со своим змеем. И эти двое мною явно интересовались. Несколько раз я видела их у дома Эва и трижды была вынуждена экстренно придумывать предлог, чтобы избавиться от очередного жениха и ретироваться из замка, потому как чародеи напросились в гости к Ариесу-старшему. Хорошо леди Клеа успевала предупредить.
Внимание помощника посла пугало, но ему нашлось вполне логичное объяснение. Чародеи решили женить своего короля и подыскивали невест. Об этом рассказал отец Эва. Отношения с ним заметно потеплели, Рилан оказался весьма приятным в общении.
Если бы не чародеи, я была бы полностью счастлива. Чародеи и уменьшившийся срок на поиски истинной любви.
Осталось меньше одиннадцати месяцев… Целых одиннадцать месяцев! Только так, и никак иначе!
Я быстро сбежала по ступенькам, каблуки задорно стукнули о мощенную камнем дорожку. Прикрыв глаза, довольно вдохнула дурманящий аромат ночного сада. Привычка гулять вечерами прочно укоренилась. У ее прочного укоренения было сразу две причины. Эв почти каждый день находил меня в саду и рассказывал что-нибудь интересное о своей работе. И цербер, решивший выполнять приказ хозяина буквально. Призрачный трехголовый пес не отставал от меня ни на секунду, стоило выйти во двор. Под ноги не лез, не мешал. Но вечером его будто подменяли: Опал превращался в игривого щенка и требовал компенсацию за примерную службу. Играть с призрачным цербером мне нравилось. Правда, возникла одна проблема… Точнее, три.