Бредя по заснеженной дороге и пряча лицо в поднятый до самых глаз вязаный шарф, Ника гнала от себя мысли о том, что, возможно, никакой летной базы на мысе Горн больше не существует.
Все три дня Нике везло: в первый вечер пути на перекрестке ей попалась скрипучая телега, возница которой предложила переночевать у нее в доме, а в последующие вечера, на счастье девушки, ей встречались мобили, возницы которых подбрасывали ее до ближайшей придорожной станции паробусов, так что ночевать под открытым небом не пришлось.
Когда на четвертый день пути после обеда на горизонте показались силуэты Патагона, Ника испытала одновременно и облегчение – конец ее долгого пути уже близок! – и тревогу: что происходит в городе и на летной базе?
До окраины Патагона Ника добралась только к исходу дня, и сердце противно заныло. Город был цел – никаких следов бомбежки, – но он словно вымер. Не горели газовые фонари, не лился свет из окон ресторанов и трактиров, а на улицах не было видно ни мобилей, ни конок, ни людей. Всегда энергичный, даже по вечерам бурлящий жизнью, сейчас Патагон походил на призрак.
Ника шагала по безжизненным улицам, надеясь, что ближе к центру, на главной площади или у городской ратуши, она все-таки кого-нибудь встретит и попросит подвезти ее на базу. По сравнению с тем расстоянием, которое она уже прошла, оставшаяся часть пути была несущественна, и все же девушке очень хотелось быстрее оказаться на месте.
Добравшись наконец до главной площади Патагона, Ника увидела перед зданием городской ратуши группу людей с объемистыми рюкзаками и вещевыми мешками, перекинутыми за спины, и замерла. Кто это такие? На местных жителей они не похожи…
Ника настороженно приближалась, разглядывая незнакомцев, и тут один из них сделал шаг вперед, и она услышала хорошо знакомый ей женский голос:
– Николь рей Хок, не потрудитесь объяснить, какими ветрами вас сюда занесло?
А затем дама стянула закрывающий лицо шарф, и девушка ахнула от неожиданности:
– Мадам эр Мада!
* * *
Куда подевалась Ёр?
Ансель возвращался к этому вопросу снова и снова, потому что после того дня, когда Ёр вернула память Мие, а потом шокировала его, заявив, что она – сердце камня, юноша ее больше ни разу не видел.
Пожалуй, Ансель был готов к тому, чтобы решить, будто Ёр ему просто привиделась, если бы не одно «но»: Мия тоже видела Ёр. А значит, та и впрямь существовала. Получается, их разговор – тот странный, сумбурный разговор, породивший больше вопросов и неясностей, чем ответов, – ему не померещился.
«Что значит – сердце камня? – спросил Ансель тогда. – Хочешь сказать, ты – сердце летного камня? Но… как такое может быть?»