— На сотню франков не купишь сейчас и пули. Земные рубли.
— Ясно. Двое?
— Да. Могут держаться не вместе. У одного ствол, вороненый небольшой дробовик, скорее всего «Франчи-2» или что-то из «Моссбергов».
— Сложно. Плохая. Примета.
— Как будто я не знаю, — Маадэр картинно развел руками, — Но больше у меня примет нет.
Собеседник осторожно прикоснулся к брови, вероятно она беспокоила его. Из-под коричневой корки скатилось несколько густых капель крови. Казалось, нажми он посильнее — вся кожа слезла бы с костей черепа и шлепнулась медузой прямо на мостовую.
Маадэр брезгливо поморщился.
Он не любил лепров, не любил их вид, запах, не любил, как они шарят по лицу собеседника своими медленными застывшими глазами, похожими на выдутые из мутного стекла шары, не любил как они говорили, тихо и медленно, слегка напевая и замолкая невпопад. Но он понимал — если след ведет в Девятый и ты ищешь что-то грязное и отвратительное вроде хлодвига — тебе нужен лепр.
— Нарко? Те люди. Которых. Ты ищешь. Они — нарко?
Лепр говорил скупо и отрывисто, как если бы каждое слово, нашедшее выход через гниющие губы, стоило ему невыносимой боли. В сущности, так оно и было. Наверно, поэтому лепров никогда не приглашали произносить торжественные речи на деловых обедах, мысленно ухмыльнулся Маадэр. А еще потому, что благообразных джентльменов из Восьмого в хороших костюмах, вроде Зигана, непременно стошнило бы, встреть они лепра лицом к лицу.
— Не знаю, — сказал он вслух, — Впрочем, нет, на нарко не похожи. Слишком слаженно и уверенно действовали. Нарко бы психанули. Думаю, просто пара уличных хлодвигов, промышляющих разбоем.
— Хорошо. Жди.
— Ладно, давай… — Маадэр с облегчением отвернулся от лепра. Даже смотреть на покрытые обваливающейся коростой обшивки хлипкие дома гнилых переулков Девятого с мертвыми провалами окон было приятней, чем созерцать бывшее когда-то человеком существо.
— Если. Они появятся, я скажу. Сотня. Но шанс маленький. Хлодвиги.
Лепр с такой интонацией произнес последнее слово, как будто оно все объясняло. И оно действительно все объясняло — по крайней мере, для человека, который много лет провел в Девятом и каким-то образом выжил. Маадэр относил себя именно к этой категории людей.
— Я знаю. Хлодвиги держатся друг друга, как стая городских шакалов. Если выводок небольшой, они годами могут оставаться в тени, не привлекая к себе внимания. Возможно, эти ребята засветятся, когда попытаются сбыть товар, но мне бы хотелось успеть раньше.
Глаза лепра зажглись какой-то неприятной искрой. Зрелище это тоже было неприятным. Словно в мутных лампочках, захватанных грязными руками и ставших бесформенными, зажегся едва заметный огоне.