После того первого исключительного обнажения во дворцовых банях, Лорен был осторожен, стараясь не раздеваться перед ним полностью. Но Дэмиен помнил, как выглядел Лорен: высокомерная сбалансированность пропорций, стекающие по белой коже прозрачные капли.
Тогда он не ценил этого. Тогда во дворце он не знал, как редко Лорен появляется перед кем-то не в полном безупречном костюме.
Теперь он знал. Он подумал о слуге, которого видел раньше помогающим Лорену раздеваться, о том, как Лорену это не нравилось.
Дэмиен поднес пальцы к шнуровке на воротнике Лорена. Он натренировался делать это, он знал каждую запутанную завязку. Расходящиеся края ткани расширились, и его пальцы скользнули по изящной линии ключицы Лорена, освобождая ее. Кожа Лорена была такой бледной, что вены на шее просвечивали голубым — прожилки в мраморе; спрятанная под шелками и в палатках, под затененными навесами и в высоких воротниках, ее первоначальная чистота осталась нетронутой на протяжении всего месяца похода. На ее фоне его собственная кожа, загорелая под солнцем, казалась темной, как орех.
Они дышали в унисон. Лорен держался очень скованно. Когда Дэмиен до конца развязал весту, грудь Лорена вздымалась и опускалась под тонкой белой тканью. Дэмиен мягко положил руки на края рубашки и затем расстегнул ее.
Обнаженные соски Лорена были твердыми — первый ощутимый признак желания, и Дэмиена накрыла бурная волна удовлетворения. Он поднял глаза на Лорена.
Лорен сказал:
— Ты думал, что я сделан из камня?
Дэмиен не мог противостоять потоку удовольствия от этих слов, он сказал:
— Ничего из того, что ты не захочешь.
— Думаешь, я не хочу этого?
Увидев выражение глаз Лорена, Дэмиен аккуратно толкнул его назад на простыни.
Они смотрели друг на друга. Лорен раскинулся на спине, чуть взъерошенный, он согнул в колене одну ногу, все еще обутую в сверкающий сапог, и чуть отвел ее в сторону. Дэмиен хотел скользнуть руками вверх по талии Лорена к его груди, прижать его запястья к шелковым простыням, взять его рот. Он закрыл глаза и воззвал к героическому усилию сдержанности. Снова открыл их.
Лениво поднимая руку к тому самому месту над головой, куда Дэмиен мог бы прижать ее, Лорен посмотрел на него сквозь опущенные ресницы:
— Любишь быть сверху, правда?
— Да.
Никогда так сильно, как в это мгновение. Видеть Лорена под собой было опьяняюще. Он не смог устоять перед желанием провести рукой вниз по подтянутому животу Лорена, по груди, которая поднималась и опускалась в такт контролируемому дыханию. Он добрался до едва заметной линии волос, коснулся ее кончиками пальцев. И остановил их там, где линия исчезала под симметричной перекрестной шнуровкой. Он поднял взгляд.