Двери позади Дэмиена распахнулись, и ему не нужно было поворачиваться, чтобы понять, что шум привлек солдат в покои. Он не отрывал взгляд от Лорена.
— Возьмите меня под стражу, — сказал Дэмиен. — Я поднял руку на Принца.
Солдаты медлили в сомнении. Арестовать Дэмиена было справедливым действием за то, что он сделал, но он их Капитан — или был им. Дэмиену пришлось повторить:
— Выполняйте.
Темноволосый солдат шагнул вперед, и Дэмиен почувствовал хватку на плече. Лорен сжал челюсти.
— Нет, — сказал Лорен. И добавил: — Это было спровоцировано.
Снова последовало сомнение. Было видно, что солдаты не знали, как себя повести. Атмосфера насилия тяжело наполняла комнату, где их Принц с кровью на губах стоял перед столом, приведенным в беспорядок.
— Я сказал, отпустите его.
Это был прямой приказ их Принца, и на этот раз он был исполнен. Дэмиен почувствовал, как с него убрали руки. Лорен взглядом проводил солдат, после того как они, кивнув, вышли, и двери закрылись за ними. Лорен перевел взгляд на Дэмиена.
— Теперь уйди, — сказал Лорен.
Дэмиен на мгновение закрыл глаза. Он чувствовал себя освежеванным, думая об отце. Слова Лорена пульсировали у него в висках.
— Нет, — сказал он. — Тебе нельзя идти в Чарси. Мне нужно убедить тебя в этом.
Лорен издал странную, бездыханную усмешку.
— Ты слышал хоть что-то из того, что я только что сказал тебе?
— Да, — ответил Дэмиен. — Ты пытался сделать мне больно, и у тебя получилось. Я бы хотел, чтобы ты понял, что твой дядя делает с тобой то же самое, что ты только что сделал со мной.
Дэмиен наблюдал, как Лорен осмысливает услышанное — как человек, находящийся на пределе выносливости, когда ему наносят еще один удар.
— Почему, — спросил Лорен, — ты… ты всегда… — Он замолчал. Его дыхание было неровным.
— Я пришел с тобой, чтобы остановить войну, — сказал Дэмиен. — Я пришел, потому что ты был единственным, что стояло между Акиэлосом и твоим дядей. И именно ты перестал видеть это. Тебе нужно сразиться со своим дядей на твоих условиях, а не на его.
— Я не могу. — Это было голое признание. — Я не могу думать. — Слова будто были вырваны из него. Широко раскрыв глаза, Лорен стоял в тишине и произнес их еще раз изменившимся голосом, и его голубые глаза потемнели, раскрывая правду: — Я не могу думать.
— Я знаю, — ответил Дэмиен.
Он сказал это мягко. В словах Лорена прозвучало больше, чем одно признание, и он знал это тоже.
Дэмиен встал на колено, аккуратно подобрал поблескивающую сережку Никаиса с пола.
Она была изящным, хорошо выполненным украшением с переливающимися сапфирами. Поднимаясь, Дэмиен положил сережку на стол.