Он позволил ему увидеть и Лорена, позволил увидеть ту картину, которую они являли — принцы крови в союзе. Лорен был единственным Виирийцем в зале, заполненном Акиэлоссцами. Дэмиену это нравилось. Ему нравилось, что Лорен сидит рядом с ним, нравилось позволять глашатаю Регента видеть, что Лорен заодно с Акиэлосом — с Дамианисом из Акиэлоса на его излюбленной арене войны.
Глашатая Регента сопровождала свита из шести человек: четыре стражника по традиции и два Виирийских сановника. Они нервничали, идя по залу, заполненному вооруженными Акиэлоссцами, хотя приблизились к тронам надменно, не преклоняя колен, и глашатай остановился у ступеней возвышения, высокомерно встречая взгляд Дэмиена.
Дэмиен откинулся на троне, удобно устроился и наблюдал за всем этим. В Айосе солдаты его отца ухватили бы глашатая за руки и заставили упасть на колени, прижимая его голову к полу ногой.
Дэмиен чуть приподнял пальцы. Едва заметный жест, останавливающий его людей от проделывания того же самого теперь. Последний раз — воспоминание живо всплыло в памяти Дэмиена — глашатай Регента был принят в суматохе во дворе форта, и Лорен с побледневшим лицом прискакал верхом, разворачивая лошадь, чтобы осадить его. Дэмиен вспомнил высокомерие глашатая, его слова и мешок из грубой ткани, привязанный к седлу.
Сейчас это был тот же глашатай. Дэмиен узнал его темные волосы и цвет лица, его густые брови и вышитую символику на зашнурованной Виирийской весте. Его свита из четырех стражников и двух сановников остановились позади него.
— Мы принимаем сдачу Регента при Чарси, — сказал Дэмиен.
Глашатай покраснел.
— Король Виира шлет послание.
— Король Виира сидит рядом с нами, — сказал Дэмиен. — Мы не признаем ложные притязания его дяди на трон.
Глашатай заставил себя сделать вид, что этих слов не было. Он перевел взгляд с Дэмиена на Лорена.
— Лорен из Виира. Ваш дядя честно протягивает вам руку дружбы. Он предлагает вам возможность восстановить ваше доброе имя.
— И никакой головы в сумке? — спросил Лорен.
Его тон был снисходительным. Он расслабленно сидел на троне, вытянув одну ногу перед собой, изящно свесив запястье с деревянного подлокотника, и изменение в силе было очевидным. Он больше не был изгоем-племянником, в одиночку сражающимся на границе. Он был значимой, недавно образовавшейся силой, с собственной армией и землями.
— Ваш дядя хороший человек. Совет требовал вашей смерти, но ваш дядя не прислушался к ним. Он не верит слухам, что вы повернулись против собственного народа. Он хочет дать вам шанс оправдать себя.