«Слишком поздно».
Ему уже был нанесен непоправимый вред при рождении, в конце концов, в его крови - гены отца, и они могут быть достаточно сильны. А тюрьма только усугубила это.
- Только до окончания проекта. После него - все.
Эта невинность в ее лице… любого другого человека она бы заставила передумать, но не Леви. И никем другим, кроме как собой, он быть не собирался.
- Я должна быть на работе. Мне нужно вернуться.
Он потянулся к двери и плотно захлопнул ее.
- Нет. Милая, ты пришла в логово льва. И не уйдешь, пока я не буду к этому готов.
- Но работа. - Он с трудом слышал ее голос.
- Но это. - Он взял ее за руку и приложил ладонь к джинсам, к тому месту, где возбуждение пульсировало сильнее всего.
- О. - Она плотнее прижала ладонь.
- Если хочешь это делать, то мы будем делать по‑моему. В первый раз я не знал, что ты девственница, но теперь это не так. И я не собираюсь относиться к тебе как‑то иначе только потому, что ты не искушена в этом деле, ты поняла?
Вряд ли Фейв знала, на что соглашается, но все равно кивнула. Будь он другим человеком, он бы мог затормозить на этом. Но он был собой и тормозить не собирался.
- Я люблю контроль, и у меня не хватает терпения для прелюдий. Ты поняла?
Судя по наивному выражению распахнутых глаз, она ничего не понимала.
- Это означает, что, если ты хочешь чего‑то, ты это делаешь. Если хочешь, чтобы что‑то сделал я, ты просишь меня об этом. Не прячь от меня свое тело, я не буду прятать от тебя свое. Я хочу видеть тебя. Хочу трогать тебя. Нет пределов тому, что я буду делать. Верно и обратное. Ты можешь делать со мной все, что захочешь.
- Но ведь ты держишь все под контролем. - Это казалось невозможным, но ее голос стал еще тише.
- И это мои правила. Если думаешь, что что‑то будет хорошо, - давай. Для тебя, для меня. - Он посмотрел ей прямо в глаза. - Секс иногда превращается в обязанность. Если ты с кем‑то долгое время и между вами больше нет искры - а это не происходит случайно, вы должны перестать друг о друге заботиться, - тогда он становится небрежным. Без огонька. Чем‑то, что ты просто делаешь, как съедаешь ужин. И нет, я не против рутинного секса, в нем тоже есть своя прелесть. Но у меня секса не было пять лет, и для меня это уже совсем не рутина. А значит, я хочу дикости. Грязи. Потому что этим секс тоже может быть. Он может быть яростным и напряженным. Может быть медленным и мягким. Упоительным. Секс может заставить тебя делать, думать и говорить то, что в другом состоянии показалось бы тебе… спорным. Но когда ты на взводе, хорошей идеей может стать и то, что обычно отметается. И в это пространство я и хочу отправиться с тобой. Это означает никаких мыслей, только чувства.