18
В кровавом дожде я перелезаю через чьи-то тела. Откуда они тут взялись? Пару минут назад здесь стояла тишина, нарушаемая лишь мерным гудением холодильников и тиканьем часов.
У меня над головой гремят взрывы, и после каждого на волосы, одежду и кожу льется кровь, а с неба падают части тел, словно куски мяса, летящие в логово льва. Его нигде не видно, хотя я знаю, что он где-то здесь – сжимает в руках альбом с вырезками и ждет меня, чтобы показать свою любимую картинку. Нужно отыскать его, прежде чем он задохнется под весом тел.
Поэтому я ускоряюсь, расталкивая трупы и пытаясь к нему пробраться.
– Кейт.
Туда. Я слышу его голос, едва различимый в грохоте взрывов вокруг. Но как мне его найти в этом месиве из частей тел? Я вытираю лицо рукой, и в ноздри ударяет запах разложения.
– Кейт.
Я уже близко, я чувствую, что он где-то рядом, но знаю – времени у меня в обрез. Под жужжание холодильников я рою все глубже и глубже. Затем слышу стон и понимаю, что уже близко.
– Я иду, Нидаль, – говорю я в темноту. – Не двигайся, я почти тебя нашла.
Я копаю все глубже, когда, наконец, вижу его темные волосы и лицо – радостное и напуганное одновременно.
– Я тебя вижу, Нидаль. Я тебя вижу. Теперь держи мою руку.
Я чувствую, как он крепко хватает мою руку.
– А теперь тянись, тянись изо всех сил! – кричу я, но мой голос заглушает взрыв, и на нас льется красный дождь.
– Кейт.
Его голос становится громче, хотя я знаю, что это невозможно: он глубоко под землей.
– Кейт.
Дверь магазина распахивается, и на пороге появляется военный, весь в крови, поте и экскрементах, а в руках у него мертвое тело, из которого блестящими нитями свисают кишки.
– Это ищешь? – рявкает военный, после чего подходит ко мне, лежащей лицом вниз, и бросает труп на землю; падая, он обдает меня брызгами темно-красной крови.
– Кейт.
Закрыв глаза руками от тлетворной жидкости, я сворачиваюсь в крошечный комок, и голос постепенно затихает.
– Нет! – кричу я. – Нет, нет, нет.
Я открываю глаза и медленно стягиваю одеяло. Руки трясутся, а во рту отвратительный привкус. Когда комната приобретает четкие очертания, я начинаю медленно, поверхностно дышать, чтобы сдержать поднимающуюся к горлу тошноту.
Две бутылки красного. Зачем я это сделала? Я поднимаюсь с кровати в поисках воды и таблеток.
Красное вино всегда навевает кровавые сны. Их я боюсь больше всего: они беспощадны, и из них нет выхода.
В комнате холодно. Вытащив из-под кровати чемодан, я достаю плотный шерстяной кардиган. Натянув его, я выхожу на лестницу. Спускаясь вниз, я вдруг слышу постукивание. Я замираю и прислушиваюсь. Снова: приглушенное