Странно…
Рипли примостилась на краешке их общего письменного стола и сделала глоток из чашки Зака. Он так и не прикоснулся к кофе.
– Что заставило тебя послать запрос?
– Любопытство. Она необычная женщина.
– В чем именно?
Зак хотел ответить, но покачал головой.
– Сходи на ленч в кафе и взгляни на нее сама. Интересно, что ты скажешь.
– Может быть, и схожу. – Рипли нахмурилась и посмотрела на открытую дверь. – Похоже, шторм приближается.
– Милая, море ровное как стекло.
– Но что-то приближается, – повторила она себе под нос и схватила бейсбольную шапочку. – Пойду пройдусь. Может быть, загляну в кафе и посмотрю, кто это к нам приехал.
– Валяй. А я днем обойду берег. Посмотрю что да как.
– Удачной прогулки. – Рипли надела темные очки и быстро вышла.
Она любила свой поселок и царивший в нем порядок. По мнению Рипли, у всего было на свете свое место, которое следовало соблюдать. Конечно, у моря и погоды имелись свои капризы, но это было вполне естественно и укладывалось в существующий порядок вещей.
Июнь означал наплыв туристов и дачников, переход от тепла к жаре, костры на берегу и дым множества грилей.
К этому следовало прибавить шумные вечеринки, пьянство и мелкие беспорядки, потерявшихся детей и неизбежные ссоры между любовниками. Но туристы, праздновавшие наступление отпуска, пившие, слонявшиеся туда-сюда и ссорившиеся по пустякам, привозили на остров деньги, которые помогали местным жителям продержаться на плаву всю зиму.
Ради того, чтобы остров Трех Сестер процветал, она охотно согласилась бы не только на присутствие чужаков, но и на куда более худшие вещи.
Эти девять квадратных миль скал, песка и земли были ей дороже всего остального мира.
Разомлевшие от жары люди вперевалку шли с пляжа. Рипли никогда не могла понять, что за радость коптиться на солнце, как какой-нибудь лосось. Через час она просто взбесилась бы от скуки и безделья.
Зачем лежать, если можно стоять?
Нельзя сказать, что она не получала удовольствия от пляжа. Каждое утро зимой и летом она устраивала пробежки вдоль полосы прибоя. Если позволяла погода, то пробежка заканчивалась заплывом. Если же нет, Рипли заходила в гостиничный крытый бассейн.
Но при прочих равных предпочитала море.
Результатом таких физических нагрузок было крепкое и стройное тело, чаще всего облаченное в брюки цвета хаки и майки. Кожа Рипли была такой же загорелой, как у брата, а глаза – такими же ярко-зелеными. Прямые темно-русые волосы прикрывала бейсбольная шапочка.
Ее черты представляли собой странную смесь – крупноватый рот, маленький носик и выгнутые темные брови. В детстве она считала себя дурнушкой, но с годами привыкла к своей внешности и перестала обращать на нее внимание.