Я должна гордится, и я горжусь тобой, милая. Но и очень боюсь за тебя, за все то, что может случиться там, в невообразимой дали, за ваше будущее, за ваше… ваше все. Ведь до сих пор я думаю, что оно, это все, осталось здесь. И я не знаю, ни как мне запоздало сказать тебе об этом, ни как разубедить себя. Может быть, ты сможешь помочь? Ты объяснишь мне все – но так, чтоб я уверилась, чтоб утвердилась не просто в очевидной неизбежности твоего невозвращения, но в том, что для тебя это был единственно верный выбор – оставить близких и далеких и навсегда, безоглядно умчаться в неведомое. Я столько раз слушала тебя, но я ни разу не услышала… а может, теперь уже не поняла? Ведь прежде мы говорили на одном языке, твой выбор был моим выбором, и твои дела становились моими. Включая и поступление в отряд космонавтов, я была счастлива, что ты добилась своего. И Славик…
Вот видишь, я снова возвращаюсь к прежнему, повторяюсь. Я начинаю теряться, как будто не ты, а я умчалась в безбрежный космос и смотрю до рези в глазах, пытаясь увидеть вдалеке родную планету и никак не могу ее увидеть. Может, ты поможешь мне, дочка? Я очень, очень хочу понять и снова принять тебя. Пусть даже через миллионы километров пути.
Пожалуйста, напиши мне.
Твоя мама.
– Прибыли! – торжественно изрек Командир, стоило только кораблю выйти из гиперпространства, а экранам перестать показывать серую, в блестках, муть и отобразить звездную россыпь. Знакомые с детства созвездия сдвинулись, переменились, многие исчезли, сменившись новыми. Почему-то показалось, будто не корабль исчез в одном и появился в другом месте, а само время вокруг него сдвинулось, вернувшись в незапамятные дали, на десяток тысяч лет назад.
В сущности, так и было. Ведь мы добрались до планеты, откуда, по утверждениям множества ученых, прибыли наши боги. Те, кто некогда, на заре существования человечества, спустились на Землю и, увидев, сколь слаб наш разум и бессильны мысли, одарили щедро и бескорыстно. А затем исчезли навсегда. Ведь, главное сделано: скудным умом скитальцам по землям и пустошам, подарен разум, которым мы гордимся, на который так полагаемся.
Когда-то все гипотезы о внеземном контакте на ранних развитиях гомо сапиенса считались досужими домыслами. А рассудительных мужей, пытавшихся доказать, что резкий переход от собирательства к землепашеству, от кочевого образа жизни к оседлому, от родоплеменного общества к сословному стал возможен только благодаря вмешательству извне, нещадно поносили, обливали грязью и высмеивали. Считая, что наш разум – суть и основа самой эволюции и как-то даже не задумываясь над братьями по крови – теми же неандертальцами, что за триста тысяч лет блуждания по Евразии не смогли придумать ничего существенного, не создать хотя бы подобие, хоть отголосок самой примитивной цивилизации. Мы же внезапно не просто скучковались в одном месте, нет, мы стали основывать города и селиться в них. Мы придумали законы, выбрали правителей и создали торговлю. Мы исходили весь мир, умножая закрома премудрости. Человеку внезапно оказалось мало прежнего образа жизни, и он круто переменил его. Но ответ, как он сумел это сделать за столь короткий, всего-то в тысячу лет, промежуток, оставался на совести злопыхателей, смеявшихся над теми, кто давно уже понял, кто помог нам подняться с земли и оглядеться по сторонам.