– Алайя! – рявкнул Кейман.
Из дальних комнат в холл вышла миловидная женщина в длинном темно-вишневом платье с жестким на вид кожаным корсажем. Она чем-то напоминала клиенток отеля, где я работала: пахла роскошными духами, держалась так, словно мы находились не в магазине, а на красной дорожке.
А еще заигрывала с Кейманом. Круто.
– Магистр Крост, неужто вы начали лично водить своих любовниц по магазинам?
Я залилась краской возмущения, а Кейман лишь раздраженно отмахнулся:
– Это моя племянница.
Будто сама мысль обо мне в сексуальном контексте вызывала у него отвращение. Я даже не знала, обидеться или ответить симметрично?
– Завтра мы идем на распределение, а затем она уедет учиться. Нужно приодеть.
– Она очень странно одета. Откуда ты, девочка?
Девочке, на минуточку, восемнадцать лет!
– Иномирянка, – за меня ответил Кейман. – Длинная и неприятная история с похищением. Разберись с этим быстро, хорошо? Я не готов провести у тебя целый день, нам еще нужно найти жилье.
– Вы можете остаться у меня.
– Только под страхом смертной казни я останусь на ночь у сирены, Алайя.
– Жаль, – в хищной улыбке расплылась женщина.
Если я в коме, то можно мне уже из нее выйти?
Зато в примерочной можно было на несколько секунд спрятаться от вездесущего ока Кеймана и перевести дух. Я опустилась на небольшой диванчик, закрыв глаза. Голова жутко болела и кружилась, хотелось есть и пить. Первый всплеск адреналина прошел, оставив после себя опустошенность и усталость.
– Бедная девочка, – вздохнула Алайя. – Тебе не по магазинам ходить, а выспаться бы.
– Да, денек выдался не из легких. Голова болит. И очень хочется пить.
Я сказала это жалобнее, чем планировала. Но вдали от Кеймана сирена будто превратилась в приятную и даже заботливую женщину. Надела маску или я не представляла для нее интереса?
– Сходи умойся, я принесу настойку трав. К сожалению, не держу здесь никакой еды, раньше подавала пирожные, но клиенты умудрялись портить шоколадом по два-три платья в неделю.
– Спасибо! – совершенно искренне сказала я.
После умывания стало лучше, как физически, так и морально. Я оттерла с лица грязь и кровь, кое-как помыла кеды. Пить из умывальника не рискнула, не хватало еще загнуться в незнакомом мире от дизентерии. Собрала волосы в пучок и вернулась в зал. Хорошо, что Кеймана сюда не пустили. Алайя куда-то пропала, и я осторожно с интересом просмотрела платья на одной из стоек. Красивые, но совершенно непонятно, как в них ходить.
Наконец сирена вернулась с подносом. Она улыбалась мне, как старой знакомой.
– Я нашла для тебя пару конфеток. И сделала чай. Поверь, он поможет и от головной боли, и от голода. Садись и расскажи, как тебя зовут.