— Всё? — поинтересовался Феофан, не отпуская его руки.
Казначей, что-то нечленораздельно пробормотал, махая головой и выпрямился.
— Отпустите меня и дайте сесть, а то ноги не держат, — уже понятным языком произнёс Арчибальд.
— Ты опять не шлёпнешься? — поинтересовался Феофан. — Нам трудно поднимать твою тушу.
— Нет, — пробурчал казначею, ставя по шире ноги, чтобы удержать равновесие.
— Северус, принеси таз с водой, пускай умоется.
Садовник, отпуская руку казначея, поковылял за водой. Феофан, подвёл шатающего Арчибальда к креслу и усадил его.
— Полегчало или нет? — посмотрел он на сморщенное лицо казначея.
— Немного, — пробурчал толстяк, держась руками за голову.
— Сейчас умоешься и выпьешь отвару, тогда станет лучше.
— Не надо никакого отвару, дайте лучше вина и всё.
— Нет, надо Арчибальд, он поможет тебе восстановить силы и прийти в себя. Северус готовит его на травах, он у него ещё и ни таких поднимал и ставил на ноги.
Умывшись и немного приведя себя в порядок, казначей вновь уселся в кресло и трясущимися руками схватил принесённую садовником кружку с дурно пахнущей жидкостью.
— Что, это за дерьмо, ты мне приволок? — отворачиваясь от кружки, произнёс казначей.
— Пей, не морщись, тебе же лучше будет! — рявкнул на него Феофан и, улыбнувшись, посмотрел на садовника.
Зажав одной рукой нос, чтоб ни так сильно шибало в нос, казначей приложился к кружке и глоток за глотком стал глотать вонючее пойло.
Отпив примерно половину кружки, он хотел поставить её, но Феофан не дал ему этого сделать.
— Пей всё! — рявкнул старик. — Тогда не будет нужного эффекта, в твоём воскрешении.
Дождавшись, когда королевский казначей, превозмогая спазмы в животе и попытки выплюнуть противно пахнущее лекарство, допьёт его до конца, садовник забрал у него пустую кружку и вынес в другую комнату, при этом держа её на вытянутой руке.
Проводив взглядом садовника, Феофан произнёс:
— Посиди тихонько пару минут, сейчас всё, как рукой снимет, и ты придёшь в норму.
— Я и так нормальный, — пробурчал Арчибальд, прикрывая рот рукой, чтобы отвар не вышел наружу.
После пяти минут, Арчибальд и правда почувствовал облегчение в своём организме. Желудок перестал урчать, а голова больше не болела.
— Что, это было за лекарство? — посмотрев на вернувшегося садовника, спросил казначей.
— Тебе этого лучше не знать, — ответил тот и, посмотрев на Феофана, улыбнулся.
— Никаких последствий после этого напитка не будет? — вновь поинтересовался толстяк, переводя взгляд с одного старика на другого. Но те промолчали, отвернувшись.
— Что молчите? — крикнул на них казначей. — Я задал вам вопрос.