– Ты должен поступать так, как считаешь правильным, – сказала она вслух.
– А я не знаю, как правильно. Я знаю только как не правильно.
Они зашли в тот же самый парк. Эндрю увидел знакомую скамейку, они сели, а бутылку он поставил рядом, на землю.
– Я не могу тебе ничего советовать, Эндрю. Но ты должен раз и навсегда решить для себя эту проблему. Иначе она будет мучить тебя всю жизнь.
– Знаю.
– Она пробудет здесь всего несколько дней. Если ты сможешь наладить с ней нормальные отношения, тебе от этого будет только лучше. Я, например, с Бастером помириться так и не смогла. Но он был настоящий сукин сын. У тебя – другое дело.
Она улыбнулась, чтобы смягчить горечь своих слов, но Эндрю смотрел на нее серьезно, не отрываясь.
– Ах, Эндрю. – Она вздохнула и отвернулась. – Конечно, о Бастере жалеть нечего, но я все равно себя виню. Он сделал мне много зла, поэтому в конце концов я захотела, чтобы ему тоже было плохо. Но у меня ничего не вышло – ему на меня было в высшей степени наплевать.
– А почему же ты прожила с ним так долго? Она пожала плечами, словно недоумевала сама.
– Наверное, потому, что я дала клятву. Когда произносишь слова брачного обета в церкви, одетая в красивое белое платье, это совсем не то, что сбегать пожениться в мэрию.
– Понятно. – Он сжал ее руку– Отлично тебя понимаю. Можешь мне верить или не верить, но я тоже относился к этому серьезно. Я делал все, что мог. А когда у меня ничего не вышло, я осознал, что я такой же, как мой отец и дед.
– Ты не такой, как они. Ты сам по себе.
– Тоже не самая веселая мысль…
Они наклонились друг к другу и поцеловались – потому что обоим этого хотелось. «Спаси меня. Господи», – успела подумать Энни.
Она чувствовала, что Эндрю истосковался по любви, но прикосновения его губ были нежными и робкими. У мужчин это такая редкость. Его руки гладили ее лицо, а она провела пальцем по колючей щетине на его подбородке.
Внутри у нее распалялся огонь, от которого делалось страшно. Неизвестно, куда это их заведет.
– Нет, ты совсем не такой, как они, – тихо повторила она.
Энни отвернула лицо в сторону, не хотела, чтобы он целовал ее в губы. Боялась, что растает.
– Да, сегодня я чувствую себя по-другому. – Он поднял бутылку и протянул ей. – На, держи. Пригодится в баре.
И ему сразу стало легче. Должно быть, именно такое чувство бывает у человека, когда он жмет на тормоза на самом краю пропасти.
– Мне нужно посидеть на одном совещании. Потом поеду домой. – Эндрю тяжело вздохнул. – Ты подумала насчет завтрашнего вечера? Мне очень хочется, чтобы ты пришла.