— А что он? Уехал на свои скалы, вот сломает себе палец, будет тогда знать.
— Позвала бы его сюда.
— Бабушка старой закалки. Не расписаны, значит, разврат и точка. А твой когда приедет?
— Обещал в пятницу, но сейчас даже не знаю.
Настя подошла к окну, передернула плечами, словно в комнате было холодно, хотя как раз наоборот было жарко. Два раза в день топилась печь, поэтому девушки просто валялись на кровати и болтали часами.
— Значит, завтра.
— Ага.
Настя ждала Юру, уже соскучилась по нему. Она предвкушала момент, когда останутся одни и закроют за собой дверь. А после… Настя даже не знала, что после, лишь только лежа на кровати могла помечтать.
Юра, как и обещал, приехал в пятницу, только очень поздно. В деревне мало что происходит, поэтому Настя понимала бабушек, что сидели у калитки и судачили, кто куда пошел и что сделал. Поэтому приезд Юрки всех оживил.
— Я сегодня тебя, — и тихо, чтобы никто не услышал, Настя прошептала ему на ушко, — изнасилую.
— Серьезно?
— Точно, точно. После не жалуйся, — она закивала.
Просидели за картами, бабушка еще была тот профи, всех обыграла. Сыграли в дурачка, подкидного, в девятку и только после достали «монопольку».
— Ну, все, держитесь, — потирая руки, сказал Сережка и стал перечитывать инструкцию.
— Чур, я банкир.
— Тогда я буду отвечать за правила, знаю я тебя, — Сережа посмотрел на свою сестру.
— А что я?
— Вечно все упрощаешь.
— Да если играть, как написано, я сразу банкрот.
— Ладно, мы с тобой в паре.
— Кто монополист, а кто конкурент?
Роли были разбиты, и минут через десять понеслось. Сперва играли серьезно, считали каждый фантик, что выступал в виде денег или облигаций. После ругались, смеялись. Первой, как и ожидалось, выбыла Ира, она расстроилась, но подсев к Насте, стала ей помогать. В конечном счете и она разорилась.
— Из тебя никудышный экономист, — расстроенно сказала Настя. — Пойдем лучше кофейку сделаем, а мальчики пусть и дальше воюют.
— Пойдем, — Ира подхватила ее за ручку и потянула на кухню. — Он у тебя такой лапочка, ну просто пупсик.
— У тебя свой есть. Кстати, он тоже ничего.
— Что значит ничего? Он что надо, а если его разогреть, то…
— Стоп, не надо мне ваших подробностей, вон, — Настя посмотрела на Сережку. — Все про вас рассказал. И каково это?
— Ты имеешь в виду это?.. — и Ирина дернула бровями вверх, как бы показывая на второй этаж, где была ее комната.
— Ну да.
— Здорово, только, чур, никому.
— Хорошо, так что же?
— Ах, это обалденно, ты взлетаешь, а после паришь, словно тело растворилось. Слушай, у тебя же было?
— Ну да.
— Значит, уже летала?