Ночная тишина, в которой не слышно звуков ни с улицы — шторы занавешены, ни кругом в здании — наверное, кроме неё самой и стражников на вахте, все спят… Тонкая, какая-то прозрачная, уводящая не в сон, а в странное ощущение выхода в другое время… Работая механически, Синд нечаянно выронила небольшие ножницы, которые звякнули о металлические пуговицы платья… Девушка застыла, слушая серебристое эхо постепенно пропадающих звуков…
… Шкатулка, стоявшая в центре круглого стола, доиграла незатейливую мелодию и остановилась на заключительном клавесинном аккорде. Девочка сидела на стуле, подперев подбородок ладошками, а локти уставив в стол. Она с наслаждением прислушивалась к звукам, которые звенели десятки раз в день, но никогда не приедались. Маленькая Синд улыбнулась, вспомнив, что мама и сегодня вечером будет с нею танцевать, обучая новым па…
Отложив иголку с ниткой и шитьё на стол, Синд встала со стула и огляделась. Память будто пролила на неё свои волны, и девушке так захотелось окунуться в прошлое! Так захотелось вернуться в ту самую гостиную, в которой всегда было много цветов! В светлую гостиную, в которой огромные окна всегда были распахнуты, чтобы в них проникал сладкий запах любимых мамой роз!.. И чтобы снова запела шкатулка ту самую песенку, и чтобы рядом оказался… Норман…
Смущённо улыбаясь, Синд подвинула стул к столу. Прошлась рядом со всеми стенами комнаты, ведя пальцами близко к ним, но не дотрагиваясь. Вернулась к столу. Теперь, что бы ни происходило в комнате, соседи слышать не будут.
Всё так же улыбаясь, Синд тихонько пропела любимую фразу — ту, что играла шкатулка. Закрыла глаза и медленно закружилась вокруг стола, то и дело дотрагиваясь до него, чтобы совсем не вылететь из реальности. И позволила памяти овладеть собой на некоторое время, чтобы можно было беспечно, как в детстве, танцевать…
Погружённая в реальность, которую воссоздавала в её личном пространстве магическая память, Синд не замечала ничего!
Память подсовывала видения домашних розовых кустов, привычных с детства… Первым на волшебство пробудившейся памяти откликнулся лес: медленной приливной волной травы и цветы плеснули на каменный двор общежития к закрытому пока окну. Они не ползли, а именно притекали, время от времени, словно пеной, всплёскивая на своём пути на поддерживающих их кустарниковых ветвях. Двор, чья каменная поверхность обычно слегка отсвечивала магический свет фонарей, в месте травяного прилива потемнел и сильно шевелился. Затем сила магической памяти коснулась калины, растущей под окнами… Ветвисто-травяная волна оплела согнувшиеся ветви и на этой жёсткой опоре скользнула подняться по стене. Окно открыто, пусть и зашторенное… Первые плети трав мягко и вкрадчиво вторглись в комнату, где танцевала девушка, с закрытыми глазами, под мелодию почти шёпотом…