- Где? - в тон ей ахнула собеседница, высокая сутулая женщина в сиреневом спортивном костюме, и немедленно оглянулась на кусты черноплодки на газоне. - Покажи, что ли!.. Чтоб не попасться той ведьме! И чего им, ведьмам, не хватает! Вешают и вешают! Всё бы им порчу навести на невинных людей! И чего они с этого имеют, а?
Арина и головы к ним не повернула. Прошла мимо, соображая: в следующий раз надо будет повесить свои странные “безделушки” так, чтобы их никто не заметил.
На своей остановке она садиться не любила: слишком много здесь знакомых и соседей, которым впустую болтать нравится, так что привычно протопала мимо навеса и зашагала к следующей остановке. Утреннее солнце светило мощно - как выражался старший брательник, и через минуты пути девушка поняла, что вспоминает о следующей остановке с огромной любовью: тамошний навес был частью небольшого магазина, а значит, в его кирпичной тени и бетонной прохладе можно будет отдышаться.
Остановочный навес быстро приближался - Арина, не будучи слишком худосочной, уже смахивала пот со лба. А какой замечательный переход от жары - к чуть сыроватой (вчера дождь был) прохладе! Девушка с облегчением было плюхнулась на широкую скамью - и мгновенно замерла, почуяв сбоку знакомый леденящий холод. Машинально облизала губы и, сняв чёрные очки, осторожно повернулась.
Скамья упиралась в угол навеса. Там, в самом тёмной месте, ссутулившись, сидел мальчишка - наверное, класса из седьмого или восьмого: Арина пока ещё привыкла определять возраст тех, кто помладше, по школьным параметрам. Самый обыкновенный: темноволосый, с чуть острым, худеньким лицом, с которого угрюмо смотрели исподлобья небольшие тёмные глаза. И одет в обычные, не запоминающиеся одёжки - в футболку и шорты. Один из сотен… Пришлось с минуту смотреть в упор, благо пацан не поворачивался, чтобы увидеть: его голова тонула в ядовито-дымчатом облаке, которое так стремительно шевелилось, словно его с бешеной скоростью размешивали ложкой. С таким девушка уже сталкивалась, но… Первое, что поняла ошеломлённая Арина: пацан чувствовал это облако. Нет, это - реакция на облако, тоже было привычным. Правда, пацан морщился - следовательно, он чувствовал его болезненно, что уже плохо. А вот второе её поразило: время от времени он поднимал голову и смотрел на дорогу, на проносящиеся мимо машины и тормозящие на подходе к остановке автобусы и троллейбусы. Он сглатывал слюну, глядя на машины, - и (Арина глазам не поверила) тогда дымчатое облако жадно тянулось к той, которую пацан провожал глазами, а тот, словно спохватившись, резко опускал голову, и облако (с разочарованием - для изумлённой Арины, чувствующей это) возвращалось на место, и пацан снова морщился - пока от головной боли, знала она.