– Я читал об их трагической гибели, – тихо сказал он, – и что-то потом писали о суде по делам опеки. Мои мать с отцом иногда упоминали об этом в разговорах. Мать знакома с твоей тетей. Тогда это дело было у всех на слуху.
– Разумеется, – и Кэйси пожала плечом, – богатая, с большими политическими связями семья судится с заскорузлым деревенским доктором из-за ребенка. Можно ли найти более лакомый кусочек для прессы?
Услышав нотку горечи в ее голосе, Джордан почти бесстрастно сказал:
– Расскажи, Кэйси, что там такое приключилось?
– А что тут рассказывать? – Ей захотелось встать, но он удержал ее движением ласковым, но твердым.
Процессы об опеке всегда некрасивы, а для ребенка, разрываемого на части, просто ужасны.
– Твои родители были юристами, – заметил он, – и, наверное, с точки зрения закона точно определили свою волю в завещаниях.
– Разумеется, и в качестве опекуна они указали дедушку. – Кэйси встряхнула пышными волосами. Как это он ухитрился вытянуть из нее столько, сам будучи так немногословен? Она еще ни с кем не была так откровенна.
– Но завещания могут быть оспорены, особенно если много денег и большие связи. Тетя настаивала, чтобы я жила с ней, не ради меня самой, а только потому, что я ношу фамилию Уайет. И я понимала это даже в восемь лет. Ей никогда не нравилась мама. Родители познакомились, когда учились в юридическом колледже. Они влюбились друг в друга с первого же взгляда и через две недели поженились. Тетя так и не простила отцу, что он женился на неизвестной студентке, попавшей в Джорджтаунский университет по конкурсу. Мама получила грант.
– Ты говоришь, что поначалу жила то у дедушки, то у тети?
Она положила голову ему на плечо, закрыла глаза, и вдруг те, прежние, ощущения страдающего ребенка вернулись к ней вновь.
– Когда моя тетушка подала иск, все приняло очень некрасивые формы. Налетели репортеры. Они отыскивали меня в школе, врывались к дедушке. Тетя наняла сыщиков, чтобы доказать, будто он не заботился обо мне как следует. Так или иначе, но все было отвратительно. Дедушка решил, что, может быть, мне станет легче, если я немного поживу с тетей. Я ни за что не хотела, чтобы он отправил меня к ней. Мне тогда казалось, что я стала не нужна ему. На самом деле я была единственным, что у него осталось от моей матери. Может быть, он не правильно понял, что лучше для меня, но действовал он, конечно, только из любви ко мне.
И она провела большим пальцем по золотому колечку.
– У моей тети был прекрасный дом на самой богатой улице Джорджтауна. Высокие потолки, камины во всех комнатах, чудесная антикварная мебель и севрский фарфор. У нее была коллекция дорогих фарфоровых куколок и черный дворецкий, которого она называла Лоренс.