Когда я окончательно вышла на работу, слегка прихрамывая, то обстановка в нашей телекомпании была мрачная, как в семействе какого-нибудь английского лорда, в средневековом замке которого разбушевалось родовое привидение. Синякова была сама на себя непохожа, она ходила по коридорам, никого не замечая; со мной даже не поздоровалась. У Таисии глаза были совершенно безумные, и она бродила по Останкино, слегка пошатываясь, как призрак самой себя. Под стать им были и все остальные. Как им странно, единственными, кто сохранил нормальное настроение, были мы с Оксаной. Ну еще и юный Майк совершенно не вписывался в угрюмую атмосферу, он так и лучился восторженным энтузиазмом; все на телевидении ему было внове, и все ему нравилось, даже убийства из-за угла. Мне показалось даже, что он в меня влюбился: в моем присутствии его свежая мордочка слегка розовела, и в Останкино он ходил за мной по пятам, как приклеенный.
Из-за того что мои коллеги смотрели друг на друга подозрительно и вздрагивали при малейшем шорохе, работать было почти невозможно. Сценарии, которые мне передавала через Оксану Елена, со мной даже не здоровавшаяся, я переделывала сама, но когда сидела на подиуме напротив очередной собеседницы и вела ток-шоу, то просто физически не могла одновременно держать телекамеру и записывать звук. А если Олег смотрел мимо меня куда-то в пространство, и глазок его камеры тоже смотрел мимо, и если Виталик, вместо того чтобы налаживать микрофоны, слушал музыку небесных сфер, то любой самый интересный диалог растворялся в небесном эфире, но в эфир не попадал.
В конце конной мне пришлось наорать на своих рассеянных коллег, после чего они хоть как-то собрались и задвигались немного поактивнее. Не люблю крик, но иногда, увы, в нашей стране без него не обойтись.
У меня появилось чувство, что дни нашей телекомпании сочтены и мы стремительно катимся к закату. Поэтому очень хотелось закончить хотя бы уже начатый цикл передач, и я готова была молиться, лишь бы «Прикосновение» не скончалась раньше, чем я осуществлю то, что задумала. Самым настораживающим признаком было присутствие на съемке представителя канала «1+1» Плавункова. Его внешность интеллигента старой школы не должна была нас обманывать - судя по всему, руководители канала подумывали о том, чтобы досрочно разорвать с нами контракт, и на Павла Васильевича была возложена миссия разведать обстановку. В перерыве я подслушала его разговор с Тамарой, стоя за дверью нашего крошечного офиса, и когда в голосе нашего продюсера появились умоляющие потки, а баритон Плавункова, наоборот, загремел, я ворвалась к ним, не скрывая, где и как я провела несколько последних минут.