Тоби быстро пояснил Кэссиди, над чем мы смеемся.
– Вы шутите? – поразилась она. – Вас всех заставляют собирать тухлые помидоры? А как же музеи?
– Какие музеи, – вздохнул Тоби. – Добро пожаловать в Иствуд.
По дороге на третий урок я спросил Кэссиди, о каких планах для нас она говорила. На ней было белое кружевное платье, лямки которого постоянно спадали, и воображение упорно рисовало, как я сам спускаю их, скользя ладонями по ее плечам.
– А, ты об этом, – пожала она плечами. – По-моему, самое время начать твое обучение. Ты же будешь моим протеже, не забыл?
– Разве я могу об этом забыть? – поддразнил я ее.
– Вот и хорошо, – улыбнулась Кэссиди. – Приезжай завтра к воротам Терис-Блафс в полдевятого утра. И тетради с ручками захвати.
Почему-то в среду полдевятого утра ощущалось несусветной ранью, как будто разум был убежден: в выходной нужно поспать подольше! Позевав над чашкой кофе, я влился в ряд машин, ожидавших выезда из ворот комплекса, чтобы отвезти своих хозяев на работу.
Когда я припарковался на обочине у Терис-Блафс, Кэссиди сидела на тротуаре, вертя в руках солнцезащитные очки. На ней были джинсы и клетчатая рубашка, возле ног лежал темно-синий рюкзак.
Я ожидал снова увидеть Кэссиди в небывалых античных нарядах. Обычный прикид почему-то казался не свойственным ей. Но даже в такой привычной для всех одежде Кэссиди выделялась, и вы бы сами, не зная почему, обязательно остановили бы на ней взгляд. Она словно замаскировалась под заурядную девушку и находила это крайне забавным.
– Я видела сегодня койота, – сообщила Кэссиди, сев на переднее сиденье. – Он на нашем заднем дворе пускал слюни на золотых рыбок в пруду.
– Может, он просто хотел подружиться.
– Или искал стыдливую возлюбленную, – криво усмехнулась Кэссиди.
Наверное, это была отсылка к какому-то стиху, но я такого не помнил. Поэтому пожал плечами.
– «Была бы вечность нам доступна…»[17], – процитировала Кэссиди. – Эндрю Марвелл?
– Точно. – И цитата, и фамилия автора были смутно знакомы. Морено вроде давал что-то такое в тесте на углубленном курсе по британской литературе. Но я не большой фанат поэзии. – Так куда мы едем?
– Туда, где займемся делом. А точнее, будем жульничать. Так что вези нас в университетский городской центр.
По пути Кэссиди поделилась со мной своей теорией о том, как побеждают в турнирах по дебатам. Самые успешные полемисты («Я зову их мэтры полемики, но ты явно до них еще не дорос, мистер Ухмыляка», – поддразнила она меня.) были начитанны в сфере литературы, философии и истории.
– И чем сложнее твои отсылки к источникам, тем лучше, – сказала Кэссиди, проводя пальцами по вентиляционному соплу. – Не дай бог ты процитируешь Роберта Фроста! Нужно цитировать Джона Ролза или Джона Стюарта Милля.