На всю возню с переделками ушло два дня. Испытания показали отличную эффективность импровизированной печки. Немного смущала лишь соплеобразная сосулька, выраставшая под носом машины к концу полета.
Во время короткой посадки на берегу лесного озера, возясь с установленным агрегатом, я неожиданно наткнулся на простое и элегантное решение – случайно сдвинув фиксатор в другую сторону слишком далеко, я вывел активное ядро в положение, где линзы совпали с симметричной картиной теплых и холодных пятен. В результате ведро стремительно покрылось инеем, а сопля под носом самолета громко треснула и осыпалась вниз. Сам того не желая, я изобрел систему охлаждения для летающей машины. Теперь можно было не только греться, забравшись слишком высоко, но и наслаждаться прохладой в частенько душном и влажном климате Облачного края.
Вернувшаяся с прогулки вокруг озера Ана привычно забралась в кресло пилота – полеты для нее стали настоящей страстью, мы взлетели, и девушка ойкнула:
– Чего это? Илья, ты перепутал – оно холодное!
– Не, не перепутал, – гордо и как само собой разумеющееся, небрежно ответил я. – Наслаждайся прохладой! Когда надо, вот туда передвинем – и будет у нас печка.
Эффект был впечатляющим. Правда, скоро пришлось неловко наклоняться, чтобы отключить суррогатный охладитель – еще немного, и можно было бы устраивать импровизированный морозильник из самолета.
***
Шумел поток воздуха за лобовыми стеклами, из решетки в полу сквозило прохладным ветерком. За окнами проносились, исчезая под брюхом самолета, серые, серебристые и черные верхушки могучих деревьев. Земной планшет, установленный в качестве приборной панели, придавал кабине летательного аппарата солидный высокотехнологичный вид, хотя использовался только в двух качествах – как альтиметр и компас. Машина шла ровно, лишь слегка покачиваясь, когда внизу мелькало очередное озеро. Первая половина дня, привычный серый свет сплошного покрывала из облаков – хорошо, что нет дождя. Рядом в кресле пассажира – Ана, немного надутая и оттого молчаливая.
Только уже взлетев, я сообразил, почему замолчала девушка – я не пустил ее за рычаги. Точнее, я просто не подумал об этом, когда привычно уселся на свое пилотское место. С женщинами всегда так – надо предугадывать их желания, потом уже ничего не переиграешь, хоть тысячу раз предлагай ей пересесть. Для нее личная обида становится доминантой, и ты становишься бессилен что-либо изменить. Единственный способ преодолеть это – ждать. Во всяком случае, наименее затратный. Потихоньку химия обиды вымоется из крови, и она забудет о том, с каким эгоистом и сволочью приходится сидеть в одном самолете рядом.