Роскошь, вкус и изобилие царствовали во дворце короля; министры его были премудры и искусны, придворные — добродетельны и верны; слуги — преданны и трудолюбивы; конюшни — обширны и полны самых лучших в свете лошадей, покрытых богатейшими чепраками. Но что всего более удивляло и изумляло приезжих, заходивших полюбоваться этими прекрасными конюшнями, так это то, что на самом видном месте господин осел выставлял на показ свои большие длинные уши… Не из каприза, а по основательной причине отвел ему король почетное стойло: свойства этого редкого животного заслуживали это отличие, ибо природа устроила его таким необыкновенным образом, что каждое утро его подстилка вместо нечистоты покрывалась серебряною и золотою монетою, которую приходили собирать по его пробуждении.
Но как случайности судьбы равно касаются королей и их подданных, и как к счастью всегда примешивается беда, то небесным попущением королева вдруг заболела тяжкою болезнью, против которой самые ученые и искусные доктора не могли найти никаких средств. Все предались отчаянию.
Король, чувствительный и влюбленный (хоть и говорят, что брак загоняет любовь в могилу), горевал без меры, по всем церквам произносил обеты, предлагал свою жизнь на выкуп жизни любезной подруги; но ни святые, ни волшебники ему не помогли.
Чувствуя приближение последнего часа, королева и говорит своему супругу, который разливался слезами:
— Позвольте перед смертью попросить вас об одном: если вам да вздумается жениться…
При этих словах король поднял жалобный крик, схватил женины руки, облил их слезами и стал заверять, что нечего и рассуждать о втором браке.
— Нет, нет, — сказал он в заключение, — любезная королева, скорей я умру!
— Государство, — возразила королева с твердостью, которая умножила печаль этого монарха, — государство нуждается в наследнике престола и, видя, что я родила вам только одну дочь, должно требовать от вас похожих на вас сынов. Но молю вас именем вашей ко мне любви в таком только случае уступить желанию ваших подданных, если вы приищете принцессу стройнее меня и милее. Дайте клятву, и тогда я умру спокойно.
Полагают, что королева, у которой не было недостатка в самолюбии, требовала такую клятву, думая, что во всем свете нет равной ей особы и рассчитывая, что таким образом королю не придется вступить во второй брак.
Наконец она скончалась. Ни один муж не поднимал еще такой кутерьмы: король плакал, рыдал, жаловался на свою долю; только и знал, что убивался и день, и ночь.
Большое горе продолжается не долго. К тому же собрались первые особы королевства и гурьбой явились к королю просить, чтоб он сочетался вторым браком.