Прощаясь с прошлым, он не оглянулся ни разу.
14…ПАРЯЩЕЙ ПТИЦЕЙ В ОБЛАКАХ…
Я чувствовал, как они уходят, один за другим. Мои родные, соседи, знакомые… Они уходили, а я оставался. Его скорбь держала меня сильнее самых прочных уз.
Кетт тоже ощущал что-то. Как рушатся судьбы. Как тлеют в огне надежды. Как обрываются жизни, с которыми был связан столько лет.
Одним из последних ушел Драчун. Юнец, калека, никто не принимал его всерьез. Но отчаяние и гнев превращают человека в зверя. Он успел положить многих. Его сердце было вырвано, голова насажана на копье, а изуродованный труп брошен в огонь.
Смерть защитников ознаменовала гибель Белого Золота. Насытившись чужим горем, мирэнры отступили. Они были опозорены. Победители, которым не досталось ничего — только кровь, кости и пепел.
15…И ЭХОМ СЛОВ, ЧТО ТЫ СКАЗАЛ…
Кетт продолжал путь. Он старался двигаться ночью, но плач девочки все равно мог выдать его в любой момент. Он кормил малышку молоком аль-тайонской кобылы, сытным, питательным, полусладким — совсем не похожим на обычный кумыс. Он не мог заменить ей мать, но успокаивал ее со всей нежностью, на какую был способен. Дни становились холоднее. Он согревал ее мягкостью слов и теплом своего тела. Я видел, как забота о крошечном существе постепенно вытесняла его собственное горе. Связь между нами не слабела, но узы скорби становились тоньше. У Кетта появилась цель. Он обрел шанс начать жизнь с чистого листа. Теперь у него был кто-то, нуждающийся в его заботе и любви. Кто-то, в чьих жилах текла кровь, пролитая на пыльной дороге у порога деревенского трактира. Ответственность за чужую жизнь меняла его, быстро убивая то, что еще оставалось в нем от ребенка. Чувствуя это, девочка все больше тянулась к нему. Он старался уберечь ее, и это дорого обошлось ему.
16…И ЛУЧШИМ СНОМ В ТВОИХ МЕЧТАХ…
Они напали ночью, когда луна укрылась за облаками. Кетт пытался скрыться, но тщетно. Спасительный мрак не смог защитить ни его, ни маленькую спутницу. Не сознавая того, она выдала их обоих.
Им нечем было поживиться, кроме пегой кобылы. Конечно, этого оказалось недостаточно — они хотели большего. И они это получили.
Изнасиловав и избив, Кетта бросили умирать на краю рощи. Девочку не тронули. Это не было жестом милосердия — они надеялись, что ее голодный плач доведет его до безумия. Задыхаясь, он открывал глаза и видел ее рядом — всеми покинутую и несчастную. Преодолевая боль, он дополз до нее, чтобы хоть немного согреть. Он кормил ее собственной кровью и вновь проваливался в забытье. В такие моменты я приходил к нему, живой, улыбающийся. Я был таким, каким он хотел меня помнить. Мы снова бегали по изумрудным равнинам и, смеясь, врезались в белые теплые спины. Отдыхали у изгиба реки, любуясь игрой света на серебре чешуи. Ели медовые пряники, щурясь от искрящего на солнце снега. Мы вновь были вместе. Мы были едины. Я давал ему силы, и эта связь держала его на плаву. Его жизнь не должна оборваться, ибо есть тот, ради кого стоит жить. Он понимал это, возвращаясь в реальность. Его душа тянулась в мой мир и кричала от боли. Но нет, я отталкивал его. Ты должен жить дальше. И он продолжал бороться, и цепкие руки смерти на время отступали. Но всему есть предел. Силы оставляли его.