Едва различимый шепот:
— Помоги мне, Дикк…
Привлеченный плачем малышки, их нашел монах Ордена Зрящих. К тому времени Кетт ослабел настолько, что едва мог дышать. Я знал, что он выживет. Любовь и долг могут творить чудеса. Мирэнры не тронут Орден, зная, что там нет ничего ценного. Это его будущее.
Монах склонился над ним.
"Отпусти меня, Кетт. Я не нужен тебе больше".
И он отпустил. Дал мне свободу, которую я заслуживал. Я ушел, не попрощавшись. Обретя покой, я мог жить в его воспоминаниях.
17…И СОННОЙ ГЛАДЬЮ НА ПЕСКЕ…
Барашки волн лениво набегали друг на друга. Пронзительные крики чаек бились о скалы, отражаясь эхом в соленом воздухе. Шаловливый бриз играл волосами, и солнце подмигивало в отражении синей воды. Настоящий рай. Мой рай.
Задумавшись, я ковырял прутиком, выделывая на мокром песке причудливые узоры. Я был так увлечен собственными мыслями, что даже не заметил, как он подошел.
— Вот вы где, молодой человек!
Дернувшись, будто в меня ударила молния, я вскочил и попытался улизнуть, но старик оказался проворнее.
— А!
— Вы смеете протестовать?
Ухо стиснули крепче. Прутик выпал из моих рук, и набежавшая волна слизнула его в море.
— Пустите!
— Нет уж, на этот раз меня не проведешь!
Дед потащил меня от берега в сторону дороги.
— Только посмотрите на себя! Что я, по-вашему, должен сказать госпоже Бриггас?
Я скосил глаза. Грязный. Промокший до нитки. Во взъерошенных волосах песка больше, чем самих волос. Да, Милла будет в ужасе. Ну а потом уже в ярости.
— Мы выезжаем менее чем через час. Молитесь, чтобы она успела привести вас в порядок до того, как это безобразие увидит ваш отец!
Мой тюремщик продолжал что-то бурчать. Я его не слушал. Я смотрел на пустынный берег и слепящие солнечные блики, сверкающие на покрытой рябью поверхности синей воды. Я вернусь сюда, как возвращался всю свою жизнь. Следующим летом я вновь приду на этот берег, и море увидит, что я стал старше еще на один год. Капля в водах вечности. Терпеливые волны будут ждать меня, как ждали всегда.
18…ЧТО ОТРАЖАЕТ В НЕБЕСАХ…
Когда процессия неторопливо въехала в ворота замка, я знал, чего ожидать, и не ошибся. Меня встретила холодная улыбка мачехи. Рядом с ней стояла ее дочь, вылитая копия мамочки. Боже, как же они рады меня видеть. Две акулы, готовые сожрать меня живьем. Фальшиво улыбнувшись, я отвернулся. Здесь не было моря, но, по крайней мере, я мог смотреть на небо. Барашки облаков лениво набегали друг на друга.
По случаю моего приезда обед накрыли в большом зале. Ели, как обычно, молча. Отец еще не вернулся, а разговаривать с ними желания у меня не возникало. Впрочем, желание было взаимным. Я лишь раз посмотрел в глаза ее дочери. Наши взгляды встретились. В тот момент я возблагодарил небеса за то, что эта хищная ведьма приходится мне сестрой лишь наполовину.