Это был соблазн, действовавший сильнее, чем нежные слова и легкие прикосновения. Это был вызов, ответ на вопрос, который она никогда не осмеливалась задать.
И тотчас же все изменилось – она прильнула к нему, отвечая на поцелуй, но, кажется, ничто не могло его удовлетворить. Филипп скользнул по ее телу вниз, нетерпеливо срывая с нее одежду. Его руки охватили ее груди, ласкали и дразнили их, пока ее соски не отвердели, пока она не ощутила в них возбуждение и жар. Это становилось все более болезненным и мучительным, и тело Адриенны содрогнулось. И, потянувшись к нему, она приняла его.
Она жарко шептала его имя, ее слова были бессвязными и неразборчивыми, но от них его кровь яростно забурлила, и он ощущал каждый удар своего сердца, которое, казалось, билось везде. И соблазнитель оказался в роли соблазняемого.
Это был замок, который ему надлежало открыть. И он знал, как это сделать.
Открытые им сокровища притягивали его больше, чем те, которые ему случалось похищать из сейфов и музеев. И Филипп старался довести любимую до пика наслаждения и перешагнуть черту.
Как бархат, их окутывала темнота, а воздух был густым и тяжелым. Адриенне было трудно вдыхать его, и, чтобы делать это, приходилось прилагать усилия, но ритм дыхания нарушался снова и снова, потому что оно прерывалось стонами. Она понаслышке знала, что наслаждение способно сотрясать тело, заставляя трепетать от желания. Теперь она поняла, как это бывает. С этого мгновения выбор действий – предлагать или нет, принимать или отказываться, давать или брать – больше не зависел от нее.
Она сорвала с Филиппа одежду, и в одно мгновение вся ее сдержанность и скованность исчезли, будто порыв ветра задул огонек свечи. В прошлый раз она испытала наслаждение, похожее на боль, но теперь оно было совсем другим. Желать так, как она желала теперь, означало забыть обо всем на свете, кроме огня любви. Никогда прежде Адриенна так не чувствовала свое тело – биение пульса в нем, каждая его клеточка жаждала прикосновений Филиппа. Оба они были в поту, и Адриенна явственно ощущала вкус соли на губах. Воздух наполнился ароматом страсти, острым, пронзительным, возбуждающим. Когда Филипп снова прижал ее тело к постели, она услышала его неровное и напряженное дыхание. Их взгляды скрестились.
– Я хочу видеть, как ты дойдешь до самой вершины…
И он вошел в ее тело, и овладел ею с такой страстью, его движения были такими сильными и энергичными, что она невольно вскрикнула.
Наконец Филипп почувствовал, что ее бедра тоже двигаются в том же ритме, отвечая на каждое его движение. Ощущения становились все более острыми. Он видел ее прекрасное лицо, слышал шелест простыней, ощущал ее благоухание, видел ее руки и ноги, которые обвились вокруг его тела. Реальность сфокусировалась в одной точке величиной с острие булавки. Он подумал, что, должно быть, это похоже на смерть. Его глаза затуманились. И когда его семя излилось, он услышал ее крик, который был эхом его крика и знаменовал то, что она достигла вершины.