– Возможно? – Я развернулась к нему. – Она считает, что из глубин вышло существо и проглотило Даррена!
Так нам объяснила Эмма. Между всхлипами, рыданиями и слезами она рассказала, как ветер в бухте вдруг стих, а вода стала гладкой. Эмма бросила попытки счистить с разбитого бревна вязкие мокрые водоросли, обернулась и увидела, как из воды вырывается черная масса. Без рук, она тем не менее схватила Даррена, сорвала его с берега, словно он ничего не весил, а затем исчезла с ним в море.
– Совершенно не в себе, – пробурчала я под нос.
Дуги услышал меня, но он не отреагировал.
Эмма спала в палатке для мальчиков, в отключке после двух антигистаминных таблеток, которые Дуги откопал в сумке Мартина. Я была слишком взволнована и не могла даже думать о том, чтобы идти на боковую. Напряжение накапливалось в узле между лопатками, я нервно пинала песок левой ногой. Кроме того, огонь не прогорел, и я не хотела оставлять его без присмотра. Я также не хотела досрочно тушить его горстями мокрого песка, как предложил Дуги. Впервые в жизни я боялась темноты.
Я посмотрела на Дуги, внезапно заметив, что его волосы влажные и слегка блестят в свете костра. А еще он переоделся. Я в замешательстве нахмурилась.
– Ты что, ходил в море?
– Э, да.
– Плавал? Один, раненый?
– Не по своей воле, – смущенно пояснил Дуги. – Я решил, что холодная вода поможет лодыжке, снимет опухоль. Но потерял равновесие и весь вымок. До нитки.
– С тобой все в порядке? – спросила я, наклонившись вперед и внимательно его разглядывая. – Твоя лодыжка… хуже не стало?
– Слегка потревожил, когда упал, но я в порядке. Просто немного намок.
Мы снова погрузились в тишину, но я не могла сидеть так долго.
– Который час? – спросила я.
Дуги повернул часы так, чтобы на них попал свет от огня.
– Чуть за полночь.
Я фыркнула:
– С днем рождения.
Секунду спустя Дуги тоже засмеялся. Смех длился недолго и не развеял гнетущую атмосферу. Я вздохнула.
– Дуги, что мы будем делать?
Еще несколько секунд молчания.
– Я не знаю.
– Что… что, по-твоему, случилось с Дарреном?
Я внимательно наблюдала за ним. Дуги воспринял исчезновение Даррена неплохо, лучше, чем пропажу Мартина. Но случай Даррена не получалось объяснить так, как случай Мартина. У него не было причины уходить. Если только он не поцапался с Эммой. Но это не объясняло ее состояние.
– Я не знаю, – ответил мне бесцветный, бесчувственный голос. Дуги смотрел в темноту, а не на огонь.
– Ты… ты же не веришь тому, что сказала Эмма, не так ли?
– Я не знаю…
– Дуги…
– Нет, – отрезал он. – Я ей не верю. Но…
– Он бы не исчез, – закончила я за него.