Меняю автомат на карабин и выбираю максимально удобную позицию для огня. Анна и Дарья располагаются левее, Егор прикрывает тыл. А Богдан, рядом с которым на земле лежит взятая с собой женщина, берёт в руки мегафон.
— Внимание! Говорит отдельный 124-ый полицейский батальон. Селение окружено. Повторяю — вы окружены! По нашей информации в деревне находятся преступники. Требуем руководство деревни немедленно выдать их. В противном случае мы будем вынуждена начать штурм.
Бред, конечно. Но тут и публика не самая изысканная. На мой взгляд вполне может пройти. Страйкболист и наш новый штатный переговорщик в одном лице, выдаёт это сообщение ещё несколько раз. Замечаю, как в окна ближайших домов выглядывают люди. Учитывая размеры деревни, обращение должны слышать все. И сейчас скорее всего решают, что делать. Конечно, есть шанс, что кто-то попробует сбежать, кинувшись в противоположную сторону. Тогда станет понятно, что деревня отнюдь не окружена. Но рассредотачивать людей, чтобы действительно её заблокировать, у меня желания нет. Слишком высокий риск, как на эту идею не посмотри.
Ожидание длится около пятнадцати минут. Богдан раз за разом повторяет придуманный им же текст, успев чуть охрипнуть. А вот, похоже и парламентёры. На окраине показываются три человека. Фокусируюсь на них "снайперским прицелом". Две женщины. Одна помоложе, в каком-то варианте лёгкого полушубка, вторая сильно старше, в фуфайке. И мужик с мрачным лицом, с резиновыми сапогами на ногах. Оружия ни у кого из них нет. По крайней мере его не видно. Стоят и пялятся в нашу сторону.
Богдан тоже их видит. Озвучивает вторую часть текста.
— Подойдите ближе для проведения переговоров. В случае агрессии по отношению к представителям власти, мы немедленно применим оружие.
Вышедшая троица топчется на месте. Приходится повторить ещё раз, чтобы они пошли вперёд. Едва удерживаюсь от того, чтобы покачать головой. У этих людей похоже отсутствует критичное мышление. А упоминание армии или полиции действует буквально гипнотически. Жаль, что через какое-то время это точно перестанет работать. Как только поймут, что старая система канула в небытие навсегда. Наблюдаю, как они медленно приближаются к опушке леса, держа мужчину на прицеле.
Затаившись на чердаке железнодорожного вокзала, смотрю, как внизу несколько изрядно поддатых парней лет восемнадцати-двадцати пытаются сорвать одежду с женщины, опрокинув её на асфальт. Возможно, стоило бы ей помочь. Но последние восемь суток отбили у меня желание влезать в чужие разборки. К тому же один магазин к пистолет-пулемёту я уже успела израсходовать. Когда пробиралась проулками, лицом к лицу столкнулась с группой людей, которые шли мне навстречу. Изначально и стрелять не собиралась, хотела просто сбежать. Но идущий первым мужик шагнул вперёд и начал тянуть руку к оружию. Я даже не знаю, чего во мне тогда было больше — страха и злости. Всё, что успела — поднять ствол оружия и начать стрелять, от живот не целясь.