Четыре часа пробыли они на островке, томясь неизвестностью. Лодки теперь у них не было, и, кроме «медика», ни одного здорового бойца. Правда, возле каждого раненого лежали или винтовка, или автомат, или гранаты.
Катя спокойно занялась осмотром раненых: меняла бинты, поправляла лубки. Ее спокойный деловой вид подбадривал раненых; как и Катя, они старались казаться спокойными.
Но когда снова донесся гул усилившегося боя, Катя, не бросая работы, так же спокойно приказала «медику»:
— Идите, товарищ санитар, на берег! Посмотрите, что там…
«Медик» быстро ушел, а раненые лежали молча, настороженно прислушиваясь.
Наконец, наступила тишина. Кто приедет на остров? Этот вопрос мучил всех.
— На всякий случай надо приготовиться, — спокойно предупредила Катя и взяла автомат тяжелораненого.
— Товарищ военфельдшер! — донесся голос «медика». — Наши плоты вяжут, скоро отсюда заберут нас.
Почистив обмундирование, Синюхин прилаживал к поясу новую кобуру. Он собирался навестить Катю Данюк. Вчера, после торжественного собрания, чествовали отличившихся в боях пограничников. Сегодня у разведчиков был отдых. Несколько человек, надев только что полученные ордена, собирались к товарищам в другие взводы. Кто читал газеты, книги, кто писал письма, спеша поделиться с родными радостью. Синюхин остановился на пороге землянки, прикрыл чуть выпуклые глаза и, расправив могучую грудь, глубоко вздохнул.
В корне менялась его жизнь. Было радостно, но обуревали сомнения: справится ли, оправдает ли оказанное доверие? Взволновало и новое награждение орденом. Все как-то разом нахлынуло. Интересно, как бы Зина отнеслась к посылке его на учебу? Наверное, ей было бы приятно. Посмотрела бы, как вчера вручали ему орден Отечественной войны, да еще первой степени: «За проявленную доблесть, отвагу и боевую инициативу в борьбе с немецко-финскими захватчиками при выполнении особого задания…» Эти слова приказа он запомнил дословно. Орден Отечественной войны только что утвержден, и в полку, кроме Синюхина и Кати Данюк, никто его еще не имел… Ко всему этому пришло от Петра долгожданное письмо. Правда, в нем нового ничего не было, почти дословно повторено то, что сказано в записке, но Петр дал ясно понять: писем от него не будет долгое время… Сейчас друг уже, наверное, в тылу у гитлеровцев…
— Товарищ старший сержант, что это вы свою богатырскую мощь демонстрируете? — засмеялся капитан Седых. — Стоите с закрытыми глазами, выпятив грудь.
— Виноват, товарищ капитан, — смутился Синюхин. — Замечтался…
— О доме?