— Так вот на камфоре и держимся, — едва слышно сказала она.
Саше очень хотелось подойти к раненому, положить руку на забинтованную голову, поговорить с ним. Но раненый застонал, повернул лицо к стене, и Саша неслышно вышла в коридор.
День выдался сегодня яркий, солнечный. Казалось, на улице уже по-весеннему тепло. Однако северный ветер с Белого моря пробирал до костей.
Саша задержалась у окна. Сквозь незамерзшую часть стекла были видны сложенные штабелями дрова, небольшой домик — там аптека и лаборатория. На усеянной валунами возвышенности — памятник Ленину. Справа светлеет здание, где сейчас разместился ЦК компартии республики. И всюду, куда ни посмотришь, искрится, вспыхивает разноцветными огнями снег.
Вот пробежал на лыжах тоненький, стройный подросток. Остановился, вытер рукавом лоб, поправил крепления.
«Совсем как Игорек, — подумала Саша. — Ждет, наверное, меня дома».
В конце коридора показался с большой пачкой газет комиссар госпиталя.
— Приказ Верховного Главнокомандующего, — торжественно проговорил он.
Из палат выбежали сестры, раненые. Нетерпеливые руки тянулись к нему со всех сторон.
Еще накануне Саша условилась, что будет читать приказ в палате «тяжелых». Получив газету, спешно пошла к ним.
Ей хорошо была знакома тишина этой палаты, неподвижность прикованных к постели людей.
Оглядев всех блестящими глазами, Саша остановилась у столика около двери, отодвинула чернильницу.
В дверях появился доктор Аветисов. Позади него — медицинская сестра с переносной кварцевой лампой. Приветственно махнув Саше рукой, Аветисов задержался у первой койки.
Строгие, глубоко запавшие глаза со всех сторон напряженно смотрели на Сашу. Подняв голову, она взяла в левую руку газету — правая лежала на широком бинте — и начала читать:
«Приказ Народного Комиссара Обороны, Двадцать третьего февраля, тысяча девятьсот сорок второго года. Номер пятьдесят пятый, город Москва».
Голос ее повышался:
«Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, партизаны и партизанки…»
Все жадно слушали слова приказа — в них сила, правда, уверенность.
«…Но враг жестоко просчитался, — звенел голос Саши. — Он не учел силы Красной Армии, не учел прочности советского тыла, не учел воли народов нашей страны к победе…»
Воля к победе! Как борется за победу весь советский народ! Фронт, тыл, взрослые, дети отдают жизнь, сбережения, совершают подвиги.
Прислонившись спиной к двери, Аветисов слушал приказ:
«…Недалек тот день, когда Красная Армия своим могучим ударом отбросит озверелых врагов от Ленинграда, очистит от них города и села Белоруссии и Украины, Литвы и Латвии, Эстонии и Карелии, освободит Крым, и на всей советской земле снова будут победно реять красные знамена…»