Ленин, довольный собой, 31 августа самостоятельно сошел с лестницы. 6 сентября доктора пришли к выводу, что пора начинать упражнения по ходьбе с палкой. По-прежнему не подпуская к себе медсестер и врачей, которые были вынуждены вести пациента дистанционно, Ленин «очень охотно подвергался массажу, очень охотно принимал ручные и общие ванны… Но разные внутренние средства он принимал менее охотно, не рассчитывая на то, что они принесут пользу»>2716. Доктора 24 сентября еще раз вернулись к вопросу о целесообразности переезда в Крым. Вновь Крупская встала глухой стеной.
Ленин боролся за жизнь. Его последние месяцы – это не только болезнь, но и противостояние ей. «Любовь к жизни» Джека Лондона, которую супруга читала ему тогда, сейчас лежит в мемориальной комнате Ленина. В сентябре – октябре улучшалось понимание речи, врачи отмечали большую адекватность реакции на услышанное при чтении ему вслух и даже на прочитанное. Почти ежедневно совершал прогулки в окрестностях Горок на автомобиле, бывал по часу и более на свежем воздухе. «У всех нас, живших в ту пору в Горках, появилась радостная надежда на его окончательное выздоровление»>2717. Молотов 9 октября объявил, что врачи, все лето избегавшие давать окончательное заключение, теперь твердо заявляют – Ленин идет на поправку; но пока затруднена речь, оставляющая желать лучшего>2718. Ленин даже решил напомнить коллегам о своем существовании, появившись 18 октября в Кремле.
Рассказывал Рукавишников: «ВИ и Надежда Константиновна гуляли в саду, когда К. Зорька, которого я сменил, зашел прощаться перед отъездом: “Еду в Москву, до свидания, ВИ”. Прощается с Надеждой Константиновной и со мной. Ушел. ВИ рассчитал, что теперь наверное машина есть, и решил поехать в Москву. Направляется во двор, где находится гараж. Во дворе стоит открытая машина, которая ждет Зорьку – он обедает. ВИ направляется к ней. Мария Ильинична, обращаясь ко мне, говорит: “Владимир Александрович, крикните Рябову (шоферу), чтобы вывел крытую машину”. Кричу. Машина выведена. Ильич торжествующе садится и терпеливо ждет, посмеиваясь над сборами растерявшихся Надежды Константиновны и Марии Ильиничны. Ну, вот все готовы. Поехали. Мария Ильинична шепчет мне на ухо: “Скажите Рябову, чтобы он свернул на дорогу, по которой ездим в лес за грибами”. Сказал. Повернули… Но не проехали мы и 10 сажен, как наше плутовство было открыто. Властный жест – остановить. ВИ указывает направление… Улыбается, несколько волнуется, тормошит меня и указывает на шофера: “Велите ехать скорее”.