. На Павелецком вокзале гроб опять взяли на плечи, и людской поток проводил его до Дома союзов.
Отстояв в почетном карауле, руководство страны собралось, чтобы обсудить не праздный вопрос: что делать с телом? Идея сохранить тело Ленина в мумифицированном виде, чтобы выставить на всеобщее обозрение, вызвала острую дискуссию. Оно было и понятно: так не хоронили даже царей и святых. Против бальзамирования и Мавзолея были и Крупская, и все Ульяновы, а в ПБ – Каменев и Бухарин. Тем не менее большинство Политбюро свое мнение продавило. Не последнюю роль сыграло, полагаю, неплохое проникновение Сталина в сакральные чувства жителей России. Привитое православием представление о нетленности тел святых, должно было получить полное, зримое подтверждение при виде сохраняющегося тела вождя мирового пролетариата и придать дополнительную крепость той вере, которую он основал. Столь же нетленным, святыней должен был стать и образ Ленина. Отныне все им сказанное и сделанное станет областью священного писания, предметом поклонения.
«В стране отношение к смерти Ленина двойственное, – писал Бажанов. – Часть населения довольна, хотя и старается это скрыть. Для нее Ленин – автор коммунизма; помер, туда ему и дорога. Другая часть населения считает, что Ленин лучше других, потому что, увидев крах коммунизма, он поторопился возвратить некоторые элементы нормальной жизни (нэп), которые привели к тому, что можно кое-как питаться и жить. Наоборот, большая часть партии потрясена, в особенности низы. Ленин – признанный вождь и лидер»>2744. Поэтому нельзя сказать, что его культ был навязан сверху, он изначально был выражением чувств многих.
С того момента, как тело Ленина выставили в Доме союзов, человеческий поток был бесконечен. Позакрывались фабрики, заводы, конторы – все шли отдать последний долг. Поезда в Москву были забиты. «Лютый мороз, горящие костры, возле них прыгающие, чтобы согреться, красноармейцы в длинных серых шинелях и глубоко надвинутых на лоб буденовках, – запомнила Анна Ларина-Бухарина. – Ходоки-крестьяне, их было множество, в лаптях, с заледеневшими от мороза бородами, с замерзшими слезами на глазах. Всенародное горе. Круглосуточное шествие в Колонный зал было видно из окон нашей квартиры в “Метрополе”>2745.
Реакция извне была скорее осторожно выжидательной. Скорбить по поводу кончины Ленина у западных лидеров оснований не было, но опасались, как бы преемники не оказались еще хуже. «Ленинский интеллект пал в тот момент, когда его разрушающая сила исчерпалась полностью и начались поиски корректировки функций власти, – писал тогда Черчилль. – Он один мог завести Россию в заколдованную трясину, он один и мог вывести ее на правильный путь. Он увидел, он обернулся и – умер. Сильный источник света, освещавший его путь, погас, когда он твердо решил вернуться домой. А русский народ остался в трясине. Его наихудшим несчастьем было рождение Ленина, но следующей неудачей – была его смерть»