Ленин признает неправильными свои взгляды начала ХХ века, когда придет к власти. Он признает неправильной политику первых лет Советской власти, когда начнет переход к нэпу. «Ленин был Великим Низвергателем, – замечал по этому поводу Черчилль. – Он низвергал все подряд: Бога, Царя, Державу, мораль, государственные договоры и обязательства, ренту и займы, вековые законы и обычаи, писаные и неписаные договоры, всю структуру человеческого общества целиком. В конце концов, он низверг самого себя»>2753.
Ленин говорил в октябре 1921 года: «Не было ни одной задачи из тех, какие мы решали, которая не потребовала бы от нас повторного решения взяться за нее опять»>2754. Он не успел опровергнуть только нэп, продиктованный не марксистской теорией, а императивом выживания. Но нэп отвергнут его наследники в руководстве страны.
Ленин был фактически творцом современной концепции тотальной войны, страны как военного лагеря, полного единства фронта и тыла во имя победы любой ценой. Без Ленина большевики не удержали бы власть, могли проиграть в Гражданской войне. Но не захват ли Лениным власти и его политика привели к Гражданской войне.
Ленин, пусть не сразу, постарался совместить свои цели мировой социалистической империи с геополитическими интересами России, воссоздав ее в виде Советского Союза. Но он же выступил ее разрушителем, предложив такую формулу Союза – с правом выхода из него всех желающих, – которая в конечном итоге и взорвала СССР.
Ленин создал глобальную сеть коммунистических партий, не только подрывавших устои всех государств-противников, но и поддерживавших политику СССР. Но сделал невозможным нормальное партнерство с этими государствами.
Ленинизм у власти был сложносочиненным и эклектичным продуктом, взращенным объективными условиями российской действительности, возникшей международной изоляцией, а также попытками религиозно фанатичной партии воплотить в жизнь русифицированные марксистские принципы традиционными отечественными методами. Ленинизм стал формой варварского прорыва России в индустриальную цивилизацию.
Воронский писал: «И если теперь на глазах наших растет и лезет изо всех щелей Русь новая, советская, Русь кожаных людей, звездоносцев, красных шлемов, крепко, на славу сбитых, Русь рабфаков и свердловцев, у кого на степной полевой загар легли упрямые тени и стали упрямо-крутыми подбородки, как у кавалеристов пред атакой, в мастерском неподражаемом живописании Л. Н. Толстого, а в лесных, голубых, васильковых глазах сверкает холод и твердость стали, если эта Русь с каждым днем все крепче, все глубже, все шире вспахивает рыхлые целины русского чернозема, то как можно твердить о Ленине, что он аскет, схематик, не знающий почвенной, подлинной России?»