— По-видимому, в коридоре шахты длиной почти в километр? — перебил меня Ли.
— Отнюдь нет. Шахта была открыта и обследована. В ней было спрятано несколько сотен картин, большей частью украденных из церквей Италии и Венгрии. Нет, во время Нюрнбергского процесса ходили слухи, что Эйхман «снял сливки» с нескольких временных тайников, где находились только драгоценности, слитки, большое количество серебряных талеров времен императрицы Марии-Терезы, которые остаются в обращении на берегах Красного моря.
В те времена один баварский крестьянин показывал своим друзьям картину, написанную художником-импрессионистом. Эксперт признал в нем Клода Моне. Когда извлекли картину, так долго валявшуюся в буфете, крестьянин воскликнул: «Но я же заплатил за нее… Я отдал килограмм картошки одному неопрятно одетому эсэсовцу, который искал еду для своих приятелей, прятавшихся в лесу. Неплохая цена за эту мазню, не правда?»
— Значительная часть произведений искусства, награбленных СС, — прервал мой друг адвокат, — была тем не менее найдена. Как и оригинал знаменитой гравюры Дюрера «Рыцарь, Смерть и Дьявол», датированной 1513 годом, которую сам Гитлер, неравнодушный к Дюреру, заставил своих телохранителей из «Мертвой головы» снять со стены в верхней галерее музея Нюрнберга. Это касается и частных коллекций Геринга и Риббентропа, не говоря уж о личном собрании фюрера. Американская комиссия по защите исторических памятников, возглавлявшаяся до 1946 года судьей Оуэном Дж. Робертсом, проделала большую работу в этой области.
— Я согласен с вами и отдаю должное хранителям Фонда Ротшильда в Париже, музея «Метрополитен» в Нью-Йорке, проделавшим гигантскую работу по переписи награбленных шедевров. Не следует забывать при этом федеральную полицию ФРГ, которая внесла свой вклад в возвращение сокровищ. Необходимо особенно отметить чутье бывшего участника итальянского Сопротивления комиссара Родольфо Сивьеро из Флоренции, который добился возвращения нескольких сотен предметов искусства, украденных нацистами. Самой пострадавшей в этом отношении была, несомненно, его страна. Сивьеро считал и вновь пересчитывал картины Рафаэля, Тинторетто и Караваджо. В Мюнхене, бывшей столице НСДАП, хранитель Национального баварского музея поведал мне со слезами на глазах, что из 650 произведений искусства, находившихся в личном противовоздушном убежище фюрера, только 50 были возвращены государственным музеям.
— Слишком много хорошо воспитанных немцев, когда им напоминают о грабежах и хищениях эсэсовцев, — сказал я, — воздевают руки к небу. «Война, оккупация, — вздыхают они. — Разве теперь поймешь, кто был грабителем?!» Я приводил им такие доводы: в 57 советских музеях, находившихся в зоне действий гитлеровцев, 98 тысяч произведений искусства все еще считаются утерянными. Из этого количества приблизительно 70 тысяч погибло под бомбами или было сознательно уничтожено. Не только выдающиеся полотна Репина, Верещагина, Айвазовского, Серова, но и картины голландских художников XVII века, полотна Рембрандта… Именно отборные части СС, названия которых множество немцев все еще произносят с почтением, расхищали художественные ценности, входящие в сокровищницу мировой культуры.