Отель «Калифорния» на улице Берри был одним из тех, который снабжался американцами и функционировал почти нормально. В реквизированном здании, расположенном напротив отеля, капитан Си-ай-си Джордж Александер склонился над пишущей машинкой. Время от времени он поднимал глаза к карте фронта, где цветные флажки обозначали ход сражения в Арденнах, на которое немецкий генеральный штаб возлагал свои последние надежды. Веснушчатое лицо офицера было напряженным. Сверяясь с объемистым досье, он заканчивал информацию для полковника Макдаффа из отдела «G-2»:
«Мы убеждены, что, если немецкие танки смогут форсировать Мёзу в районе Динана, целая армия саботажников, французских коллаборационистов, завербованных в войска СС, и парашютистов будет заброшена в наши тылы».
Капитан прикурил новую сигарету «Честерфилд» от предыдущей, когда один из его коллег вошел в комнату с чашкой дымящегося чая в руке. Ростом он был около двух метров. На голове пилотка. Широко улыбаясь, он поставил чашку на край стола и пододвинул табурет. Это был капитан Виктор де Гинзбург. Из внутреннего кармана мундира, сшитого под Эйзенхауэра, он вынул конверт, надписанный от руки.
— Еще одно анонимное послание, — сказал он. — На этот раз заслуживающее внимания.
Написанное изящным и несколько прерывистым почерком письмо было отправлено из Марселя 14 декабря 1944 года. Его автор утверждал, что принадлежит к партизанской группе франтирёров, вместе с которой успешно сражался с нацистами на юге Франции. Осуждая революционные настроения некоторых руководителей партизан, он испытывал серьезные опасения относительно ближайшего будущего освобожденной Франции. Этот пессимист, страхи которого решительно опровергло будущее, был весьма информированным человеком. Он сообщал своим «американским друзьям», «последним солдатам демократии», ценные сведения относительно перегруппировок бывших коллаборационистов. Правда, информатором был не он сам, а один из его родственников, бывший ополченец, спасший его от ареста; по отношению к нему он чувствовал себя обязанным. Такого рода переплетения часто возникали в то сложное время. Письмо содержало тревожные сведения о «пятой колонне», действовавшей на юге Франции.
— Я немедленно отправился в Марсель, — рассказывал мне капитан Александер. — После трудного объяснения с полковником Макдаффом и генералом из штаба Эйзенхауэра мы решили принять условия нашего таинственного корреспондента. Он потребовал у нас 300 золотых луидоров[25]. С помощью наших агентов мы могли бы легко установить его личность, но сочли более выгодным договориться с ним: незамедлительно.