По его глазам было видно, что ему этого так не хочется. Он покряхтел, потом повернулся и пошел в огород. Ответа я так и не дождалась.
— Ну вот видишь, — в этот раз я уже говорили Вовке, — он не против.
— Как же…
— Дед Шур! — Крикнула я вдогонку скрывающейся спины. — Дак что?
Его головы среди кустов не было видно, только вздрагивание листвы говорило о его месторасположении.
— Ладно, пусть идет. — И немного погодя, добавил. — Вовка, благодари Маринку, а то… — Что это «то», я так и не поняла. Но, наверное, что-то связанное с сегодняшним его заданием. И, повернувшись к Вовке, скомандовала:
— Бери, — я указала пальцем на сумку с полотенцем и водой, — и пошли, — а для пущей важности, чтобы подтолкнуть Вовку, добавила, — а то он сейчас передумает.
После этих слов мне пришлось быстро разворачиваться и буквально бегом идти за Вовкой.
Сегодня он обещал мне показать отмель у изгиба реки. Это была не наша река, поэтому придется пересечь часть леса и пахоты, и где-то уже там должна быть Пышма, так называется река. Я помню ее. Мы все время проезжаем ее на машине через мост, но это далеко от деревни, примерно километров тридцать. А вот Вовка говорит, что она не так далеко от нас пробегает, просто не все знают об этом.
Мы шли быстро, он все время ходит быстро. Куда так спешить? И все же, я не отставала и не задавала лишних вопросов, просто шла и все.
— Слушай. Мы что, вот так и будем идти? — наконец не удержалась и спросила его.
— Да.
— И далеко?
— Да.
— А ключ проходить будем? — Это наш родник, я с детства его помню. Все время ломали голову, откуда берется вода и даже пытались как-то проверить палкой глубину отверстия, откуда она текла. Буквально через сорок сантиметров палка уперлась в землю. И миф о том, что если встанешь в центр ключа, то провалишься, был развеян.
— Да.
— Что да?
— Будем проходить.
— Слушай, а ты можешь говорить более развернуть. Ну, к примеру… — и тут я решила его поучить, как надо разговаривать с дамой.
— Слушай, прекрати мне читать нотации. Я веду, а ты идешь. — И, посмотрев мне в глаза добавил. — Согласна?
— Ну… — Его взгляд был холодным и злым, — а что ты такой злой, из-за деда что ли?
Он не ответил, но зато снизил темп своего шага, за что я, впрочем, была ему благодарна. Я не могла идти вот так быстро, да еще молча.
— Извини меня, ты можешь меня не слушать, но я не могу идти в тишине.
— А ты послушай кузнечика, — почти на полуслове прервал он меня.
Я посмотрела по сторонам, как будто искала этого самого кузнечика.
— Зачем? Я что, не слышала его раньше?
— Ну послушай что-нибудь другое, подумай, помечтай, не приставай ко мне.