— Ладно, вот текст, — она тут же достала бланк, что применяла для сотрудников делопроизводства и сказала. — Время десять минут. Если успеешь все напечатать, оставляешь ногти, если нет, то два выхода: или приводишь в порядок или растянемся.
— А… а… мне разрешили.
— Я не разрешаю. Итак, печатаешь в два раза медленнее — и зарплата в два раза меньше. Согласна?
— Я постараюсь.
— Уж попробуй. Все, время пошло.
Вера ползла как партизан, старалась делать это как можно осторожней, чтобы даже ботва не шевелилась. Изредка поднимала голову, чтобы убедиться, что баб Клава все еще в палисаднике. Она хоть и туга на ухо, но глазастая, все увидит. Еще немного, и будет тропинка между картофельным полем, а если ей удастся незаметно подползти к забору, то еще чуток, и пойдут кусты малины. Вера не спешила, тут главное — выдержка. Она даже забыла, что злилась на брата и что ее голый зад изредка поднимался над ботвой.
Набравшись смелости, она быстро перебежала и сразу замерла. Никто не окрикнул, значит пронесло. Сердце так и стучало: тук-тук, тук-тук.
— Фух, — выдохнула Вера и, озираясь по сторонам, шмыгнула в кусты.
Осталось немного, но надо преодолеть еще одно опасное препятствие. Между домами был огород, который делил пространство надвое. Но вот со стороны улицы все было открыто, только редкий забор. Но он ее точно не прикроет.
— Блин, — тихо прошептала Вера и выглянула из-за кустов.
Какой-то мужик прошел мимо, сердце колотилось, а в животе все урчало. Вера набралась смелости, подождала, пока скроется очередной прохожий и быстро, словно наперегонки, метнулась к сараю. Тут же упала на землю и вся превратилась в слух. Тишина, никто не крикнул, не возмутился.
— Круто, — уже радостно сказала она и шустро, словно ящерица, доползла до высоченного забора, за ним ее спасение.
Она сперва подумала остаток расстояния пройти через свой огород, но вспомнила про брата, что тот может притаиться где-то поблизости. Да и отец мог прийти на обед. Оставалось одно — перелезть через забор и в коровник. Легко сказать, но она никогда не лазила по такому высоченному забору, а сможет ли? Задрала голову вверх и с ужасом подумала, как будет карабкаться.
— А если Витька увидит, то все, пиши пропало, вся деревня будет знать.
Опять нахлынул страх и стыд за свое голое тело, она сжалась как побитая собака и слабо прошипела:
— Прибью, — она имела в виду Лешку, своего брата.
Минут пять Вера лежала, но чем дольше оттягивала время, тем тяжелее становилось. Она слышала, как проехала машина, как кто-то разговаривал на дороге. Все стихло.