Лицо художника теперь в самом деле бледнеет, ему становится дурно от всех этих перипетий собственного живота, о которых он не подозревал.
Прямым указанием на умеренные кровотечения является дегтеобразный стул, черный и липкий, это из-за того, что кровь вступает в контакт с желудочной кислотой и разлагается ею. Вам сейчас, вероятно, вспоминаются запахи дегтя в Смиловичах, я прав? А давайте, уважаемый месье Сутинхаим, немного поговорим о цвете, как думаете?
Цвета – сестры боли, говорит художник, и собирается поведать доктору Готту подслушанный разговор в «Ротонде». Но главный начальник, не слушая, продолжает говорить дальше.
При гастроскопии язва обычно проявляется в виде красноватого дефекта слизистой оболочки, который, как правило, покрывается белыми нитями фибрина. Обломки клеток, фибриноидный некроз. Яркий КРАСНЫЙ, пронизанный БЕЛЫМ, для вас ведь это кое-что значит, правда? Но довольно о цветущей язве. После заживления язвы сначала появляется богатый сосудами красный рубец, который затем преобразуется в соединительную ткань, белый рубец, – как будто заживающая язва специально избрала для своего портрета ваши любимые цвета, не так ли? Облачение церковного служки, униформа грума, носовой платок мальчика-кондитера. Как будто язва желудка хочет вам польстить напоследок, прежде чем исчезнуть. Вы, господин Сутинхаим, вероятно, лучший художник, который смог бы изобразить язву желудка. И наконец, как в довершение всех самых важных дел в этом мире: белый цвет. Цвет зажившей язвы. И окончательный триумф – вырастает слой регенераторного эпителия!
Художник морщится, вытирает рукавом каплю из-под носа, с шумом втягивает воздух.
Значит, все то молоко… что я выпил… за свою жизнь… нисколько не помогло?
В лице Сутина отражается несчастье всех напрасных надежд.
Поверьте, многоуважаемый господин художник, ничто не доставляет нам здесь столько веселья, как история медицинских заблуждений. Иной раз мы ухохатываемся до полусмерти, когда у нас нет никаких дел поважнее. Вы десятилетиями пили молоко, сыпали в него ваш висмутовый порошок, перемешивали и надеялись. А кислота все выделялась, изливалась вам в желудок, заставляла корчиться от боли. Острое жжение в верхней части живота, приступы рвоты, дегтеобразый стул – мы знаем, как вы себя чувствовали. Доктора мололи вздор про расшатанные нервы и плохое питание, прописывали папаверин, ларистин, какие-нибудь терпентиновые препараты, висмутовую соль и другие кислотосвязывающие агенты, антациды, и отпускали восвояси. Вы сами считали свою язву расплатой за кутежи с приятелями-художниками, за грехи перед Богом и за полуголодное детство, грязную пищу. И что оказалось? Во всем виновата эта маленькая спиральная колбаска. Геликобактер пилори.