Александра Ивановна захохотала.
— Что тут смешного? — возмутилась Элеонора. — Лучше помогите мне. А вы, Константин Георгиевич, прекратите трогать меня за ноги.
— Ты думаешь, он ослаб от потери крови? — осторожно спросила Титова, отсмеявшись.
— Разумеется.
— Эля, где твои глаза? Да он же пьян! Конечно, он герой! Спас ребенка, сделал блестящую операцию, а потом еще и кровь свою сдал. Вот мы и налили ему спирта.
— Ах так! — Элеонора с омерзением оттолкнула Воинова от себя. Александра Ивановна еле успела его подхватить.
Когда тяжелое тело было наконец водворено на диван, Элеонора пошла переодеваться в моечную.
«Подумать только, я уже готова была считать его своим другом! — возмущалась она. — А он настоящий мужлан и хам. Наверное, Ксения Михайловна права в том, что я скатываюсь по наклонной плоскости. Ведь сохрани я все понятия о чести, мне и в голову бы не пришло хорошо думать о Воинове. Конечно, общаться с ним и с Александрой Ивановной гораздо проще, чем с Ксенией Михайловной или ее сестрой. Но это простое, хамское общение затягивает. Оглянуться не успеешь, и сама станешь такой же, как эти люди».
Переодевшись, Элеонора вернулась в кабинет Титовой, чтобы узнать расписание операций.
— Я хотела бы получить сегодняшнее задание. Если можно, скорее, поскольку мне неприятно находиться с этим человеком в одном помещении. — Прищурившись, она посмотрела в сторону дивана.
— А его почти что и нет! — беспечно сказала Александра Ивановна. — Не переживай, детка.
— Будьте добры называть меня по имени, — холодно произнесла Элеонора. — И позвольте мне самой распоряжаться моими переживаниями.
— Ради Бога. — Титова никак не отреагировала на тон Элеоноры. — Но у меня к тебе просьба. Я очень устала за сегодняшнюю ночь. Сначала несколько часов помогала ему, — она кивнула в сторону бесчувственного тела, — потом мыла операционную, инструменты, словом, готовилась к новому операционному дню. Не спала ни секунды. А у твоего дядюшки сегодня резекция желудка. Ты не могла бы поработать с ним вместо меня? Я из-за усталости боюсь сбиться. Но сразу предупреждаю: во время операции он будет ругаться.
— Да, конечно, я встану с Петром Ивановичем вместо вас.
— Умница! Я уж отблагодарю тебя. И пожалуйста, Элеонора, на меня-то хоть не сердись.
— Я нисколько не сержусь, — честно ответила девушка.
Она вспомнила, как, поступив на службу, получила в подарок от Титовой совершенно новое рабочее платье. При этом Александра Ивановна сказала, что платье получилось слишком узким для нее, хотя она, родившая двух детей, не была полнее Элеоноры, а в бедрах так даже поуже. Это ли не деликатность? Уж Ксения Михайловна, подари она Элеоноре платье, растрезвонила бы об этом всем знакомым.