льшую ответственность, чем за все остальное в книге. Но и здесь я опирался на определенное представление о том, каким Миша был тогда, хотя под конец мне пришлось создать нового Мишу, который смог, в некотором смысле, заново пройти через все это.
Почему же мы не предоставили Майклу просто рассказать собственную историю, изложить на свой лад те воспоминания, что сохранились в его памяти? Почему издатель не заказал такую книгу, традиционные мемуары — а потом я как профессиональный писатель лишь слегка бы их пригладил? Выбрав для этой книги именно такой способ повествования, я хотел создать эффект непосредственного восприятия. Я хотел, чтобы читатель сам прошел через все эти события вместе с Мишей по мере того, как Миша о них рассказывает. Вот почему рассказ часто ведется в формах настоящего времени. Такое повествование, подумал я, сделает прошлое более очевидным, более мощным и живым, так точнее удастся передать подлинные переживания человека, оказавшегося в описываемых обстоятельствах. Майкл и издатель со мной согласились.
Мне кажется, это особенно ценный опыт для читателя, который только знакомится с историей Холокоста. За семьдесят лет после тех ужасных событий о них написаны тысячи книг, сняты тысячи фильмов, и тысячи выживших вновь и вновь рассказывали обо всем, что запомнили. Это важно, это необходимо для всех. Но, как известно, чем чаще мы повторяем один и тот же рассказ, тем дальше он отходит от первоначального события. Подумайте: было у вас такое, что вы много раз пересказывали какую-то странную историю из жизни, и постепенно ваш рассказ как бы затвердевал, и вы уже помнили не само событие, но свой рассказ о нем? Я не хотел, чтобы книга читалась как история Холокоста, я хотел, чтобы она читалась как рассказ человека, переживающего эти события прямо у нас на глазах. Вот почему Миша-рассказчик даже не знает, что он кому-то что-то рассказывает, читатель каким-то образом «подслушивает» слова, возникающие у мальчика в голове. Да, иногда эти слова могут звучать красиво или поэтично — что поделать, я же писатель.
Есть и другая причина, почему я написал эту книгу именно так. Мы продолжаем писать книги и рассказывать истории, чтобы о Холокосте узнали все те, кто не пережил его сам. Но мы хотим не только объяснить людям, что произошло, но и как этот невообразимый ужас мог произойти — это необходимо для того, чтобы предотвратить повторение подобного в будущем. Это очень важная задача — рассказывать историю так, чтобы читатели осмыслили ее и определенным образом направляли собственную жизнь.