– Долго ли ты еще на своей службе просидишь? – усмехнулся антиквар, погладив бок сейфа. – Не думаю. У тебя теперь другая жизнь, мой мальчик, и особый путь, которым ты по ней пойдешь. Пятидневная рабочая неделя в твой новый образ существования не впишется, уж поверь.
– Поживем – увидим, – буркнул я. – Вы лучше скажите, Карл Августович, когда мы отправимся в закрома? Мне хотелось бы получить то, что теперь по праву мое.
– Завтра же, – заверил меня он. – В десять утра буду тебя ждать у банка. Я всегда держу свое слово, даже если оно мне и не очень выгодно. Что до твоей доли, которую ты честно заработал, то с ней я тоже попробую определиться до завтра. Думаю, успею.
– Нашей со Стеллой, – поправил его я. – Вроде как она тоже в теме.
– Повторюсь – тут решай сам, – поморщился старик. – Я отдам тебе твою часть, а как ты ей распорядишься – не мое дело. Хотя я по-прежнему не понимаю – при чем здесь ведьма? Единственное, что госпожа Воронецкая сделала, – послала за нами шпиона. И данный поступок, кстати, характеризует ее не лучшим образом.
Шлюндт, как всегда, прав. Он купил дом и дал наводку на клад, я его нашел, а что делала Стелла? Хлестала где-то шампанское, грелась на солнышке и постоянно указывала мне, как надо жить. Вопрос – и в чем тут изюм?
Но это по сути. А по факту пока и с ней отношения обострять не резон, у нас впереди долгая счастливая жизнь вдвоем. Не стоит ее разбавлять скандалами до поры до времени.
До моего дома мы не доехали. Нет, антиквар предложил свой автомобиль в качестве транспортного средства, которое домчит мою особу прямо до подъезда, но я вышел раньше, у давно знакомого мне кафе, поскольку есть хотелось до невозможности. На прощание я попросил Карла Августовича подержать мой металлоискатель у себя в машине до завтра. Ну, не таскаться же мне с ним?
Когда я вышел из кафе, сытый и довольный, солнце уже почти скрылось за домами. Надо же, как быстро день прошел, вроде только-только было утро, а уже, вот, темнеет. Воистину долог день до вечера, если делать нечего, но когда количество событий в твоей жизни превышает все нормы, время мчится со скоростью поезда «Сапсан».
Жирная и сытная еда, а также двести граммов коньяку настроили меня на мажорный лад и более-менее развеяли хмарь, которая имелась в душе после того, что случилось на чердаке. Правда, браслет, спасенный мной из цепких лап антиквара, упорно молчал, не желая общаться, но это тоже ничего. Хотя, может, так и должно быть. Не исключено, что по отдельности подобные предметы не обладают способностью выходить со мной на связь. Может, они разговорчивы только тогда, когда собираются все вместе, а поодиночке остаются просто дорогими и красивыми вещами со скрытым от чужих глаз прошлым.