Разные люди за деньги пытались лишить меня все большего количества волос. В очередной раз это случилось в небольшом салоне восковой депиляции бикини. Дело было в районе Гринпойнт в Бруклине, несколько лет спустя. Я просто хотела убрать волосы по краям: куст посередине лобка гордо рос уже долгое время. Но когда косметолог увидела меня — увидела эту часть меня, — она заглянула мне в глаза с наглостью гадалки и покачала пальцем вперед-назад.
«Мужчина так не любить», — сказала она. Она поднесла пальцы к своему языку и сделала вид, что вырывает из него волосы: «Бе-е-е, бе-е-е», — сказала она, а потом, войдя во вкус, стала изображать мужчину, который насмерть подавился волосами. «Хорошо, что ты приходить!»
Когда дело подошло к концу, она расстегнула ширинку и показала мне свою лысую киску. «Смотри, — говорит. — Смотри! Нет волос!» Потом она пыталась уговорить меня записаться на лазерную эпиляцию. «Бе-е, бе-е, — объясняла она мне, застегивая штаны. — Они такое не любить!»
Единственное, что мне со временем стало нравиться в удалении волос, — неотвратимые вросшие волосы. Нет в мире ничего — и я серьезно так считаю — ничего приятнее, чем вырвать волос, растущий в неправильном направлении. Точка. Наверное, так проявляется мой материнский инстинкт.
***
Я и не подозревала, что худшее — впереди. То, что было дальше, заставило меня с тоской вспоминать о тех временах, когда моей главной проблемой были белесые усы.
Мне 23. Я поступила в Колумбийский университет на годовую магистратуру по журналистике и отправилась делать чистку лица в салон Mario Badescu на Восточной 52-й улице, Манхэттен. Все шло как надо, пока пышногрудая русская дама, исследуя мое лицо под инфракрасным светом, не потерла мой подбородок.
«От этого надо избавиться», — сказала она с сильным русским акцентом.
Как она их увидела? Я думала, что о них знаю только я.
Она растоптала годы моего счастливого неведения. Низвергла их. Раскрошила в пыль. Как когда на лице зреет гигантский красный вулканический прыщ, ты говоришь себе, что это пустяки, не стоит так беспокоиться, никто не заметит, а потом какой-то знакомый говорит: «Ой, больно, наверное». И показывает пальцем на твой гигантский красный вулканический прыщ, который никто не должен был заметить, а ты в ответ: «Что больно?», а он тебе: «Твой гигантский красный вулканический прыщ!» Остается только закрыть рукой лицо и спросить: «Ой, ты его тоже видишь?» А он: «Ну конечно, это же гигантский красный вулканический прыщ».
Значит, это правда. Мои волосы на подбородке заметны постороннему взгляду. Они настоящие. Они действительно там.