«Представьте, что у вас растет из этой части тела корень, сквозь матрас, сквозь пол, в Мать Сыру Землю, в ее почву, — сказала она. — Все, что мы высвободим сегодня, спустится из вашей вагины по корню, а Матушка Земля превратит это в компост, который будет питать ее и вас».
Я подыграла, вообразив, как из моих интимных мест прорастает кряжистый корень — достаточно толстый, чтобы удержать Тарзана.
«Я у ваших врат, — сказала Терез. — Чувствуете ли вы себя в безопасности?»
После моего кивка она засунула палец внутрь. Следующие сорок минут он действительно оставался там. На протяжении этого времени она массировала фасции, проверяла силу моего таза и исследовала более абстрактные стороны моего вагинального здоровья. Будучи убежденной, что мы получаем шрамы и травмы от семьи (они передаются по наследству и пускают в нас корни), она начала призывать моих предков, чтобы заручиться их поддержкой в процедуре. Надавив слева на переднюю стенку моего лона, она запричитала: «Ваши бабушки, прабабушки, прапрабабушки, придите и помогите в нашем межпоколенческом знахарстве».
Обычно я стараюсь не думать о родственниках, когда кто-то теребит мои гениталии, но на этот раз я себя не ограничивала.
Затем Тереза начала трогать меня с других сторон — я чувствовала ее прикосновения под крестцом и постукивания по тазовой кости. Я была уверена, что эти места расположены так глубоко, что до них может добраться только хирург. Также удивляло (ведь, казалось бы, она внутри моих половых органов), насколько это могло быть неприятным: нажатие на некоторые точки вызывало тошноту. Было что-то глубоко озадачивающее в том, чтобы потратить 125 долларов на вагинальный массаж, который не приносил даже 1 % оргазменных удовольствий.
«Я думала, будет приятнее», — сказала я.
«Какой позор, что женщины считают секс единственной причиной для прикосновения к своей вагине», — сказала Тереза.
Внезапно я почувствовала себя невероятно закоснелой. Как турист в Мексике, которого удивило и расстроило, что не каждый прием пищи состоит из тако и «Маргариты».
Некоторое время спустя она спросила: «Что-нибудь испытываете сейчас — эмоции, видения?»
«Не особо, — сказала я с беспокойством. — Неужели я из онемевших?»
«Не думаю, что у вас там онемело все», — сказала она.
Я также не кричала, не визжала и не извивалась, поэтому испугалась расстроить Терезу своей бесстрастностью и отсутствием цветовых ассоциаций. Мне хотелось почувствовать хоть что-то, о чем можно сообщить. Закрыв глаза, я попыталась вызвать ассоциации. Увы, первой мне пришла на ум какая-то чепуха. «Я чувствую себя так, будто ваш палец катается внутри меня на лыжах», — сказала я.