Тридцать шагов на глазах у всех. У нацеленных на него глаз и камер. Под еле слышный шум толпы, собравшейся под окнами зала суда. Что они выкрикивали? Виктор не мог разобрать. А защита мешала почувствовать фоновые эманации. Зато он хорошо чувствовал каждого в этом зале. После вынужденного перерыва и длительного пребывания в одиночестве, в холоде и полумраке синестезия обострилась до предела. Целый оркестр чужих эмоций — он мог вычленить каждого по отдельности и с закрытыми глазами определить, кто где находится и что чувствует.
Еще пять шагов. И «загон», в котором ему предстоит стоять до конца заседания. Расположенный таким образом, что он мог видеть всех — и «зрителей», и лордов, сидевших полукругом за спиной судьи.
Не зная, чем еще заняться, он смотрел. На тех, кто взирал с нескрываемым злорадством. И на тех, кто сочувствовал. Нора держалась на удивление спокойно. Эдвард был похож на памятник суровой решительности. Гаральд побелел до синевы и, казалось, еще немного — оторвет от рукава пуговицу или воротник. Форменный китель ему сегодня мешал больше обычного.
Судья-друид — терпеливо ждет, когда все будет готово к началу.
Особенно долгий взгляд Виктор задержал на Тасите. Она села так, чтобы ее не заметили. Он бы и не разглядел, если бы не почувствовал. За общим гулом безнадежности, злорадства и скорби — ее сожаление о потерянном будущем. Оно сочилось еле уловимой струйкой. А глаза блестели от слез.
Виктор чувствовал себя скотом. Потому что, когда ему вынесут приговор, то окажется, что те пронзительно жестокие слова — последнее, что он ей сказал. И определенно, она этого не заслужила.
Протокол высшего суда был известен. Формальное мероприятие с двенадцатью сценаристами и театром одного актера. Но все тонкости необходимо было соблюсти. Решение уже принято советом лордов, и судья не посмеет открыто выступить против. Ни адвоката, ни обвинителя. Весь этот фарс — чтобы показать наивной черни: суд все еще вершат те, кому была доверена эта высокая часть.
Так что, для публики — в том числе, воющей под окнами — сейчас будет разыгран дивный спектакль, где лорду Коннору отводится роль главного злодея.
Виктор не стал сдерживать горькую улыбку. И напомнил себе, что в ту минуту, когда он взял в руку пистолет, то уже знал, чем все это кончится. Девять шансов из десяти, что сегодня ему объявят смертный приговор. А он все еще по привычке фиксирует происходящее и запоминает выражения лиц, чтобы потом… чтобы что?
— Лорд Виктор Коннор, — казенным голосом начал судья после дежурных приветствий. — Признаете ли вы, что нарушили закон о полномочиях сотрудников правоохраны?