— Это официальные бумаги «моего» клана, — едко ответила Ланская. — К тому же вы сказали, что знаете, что такое путрайдизомнит?
— Знаю, — нахмурившись ответила Марфа.
— Так скажите, как я могу лечить заражённой кровью ребёнка, если донор — Антон, а болезнь передаётся по мужской линии?
Почему-то этот факт, озвученный всё ещё взбешённой учёной, повлиял на Марфу куда сильнее, нежели всё только что прочитанное. А на робкий вопрос о той встреченной недавно сильной девушке, последовал ответ, что ни по группе, ни по родству она не подходит! И к тому же не умеет оперировать живицей.
— Тогда я не понимаю, как… — произнесла Бажова, кивнув на бумаги из Совета, сиротливо отложенные на край стола.
— Вы же от ваших Новгородцев весточку получили?
— Да, — медленно произнесла женщина, и тут же перед ней по столу хлопнула книжица, которую так и не севшая на своё явно рабочее место Ланская достала из того же сейфа.
«Codex: Qui sumus est», — было написано на обложке, а, прочитав по совету хозяйки пару последних глав новгородского кодекса и выслушав Ольгу, Марфа с головой окунулась в далеко не самую приятную для себя версию пропаганды, где все другие Бажовы, кроме холмгарёрцев, были выставлены слабаками или откровенно вредящими делу клана людьми. Сосредоточена же она была на личности их нынешнего лидера. Который был не сильно старше Антона, также обладал бета-стихией и с подачи старейшин своей ипокатастимы чуть ли не со рождения претендовал на всеобще лидерство в Большом Клане.
Оправданное, надо сказать, особенно, учитывая, увиденного ею сегодня тюфяка и лентяя. Который в свои годы даже просто драться в том же клановом стиле Ланских нормально не научился. Или, точнее, за столько лет его, возможно, не посчитали нужным научить, воспитывая лень молодого человека. А теперь ответственность за него воспитание решением Совета легла на неё…
И, что самое отвратительное, после предоставления доказательств непричастности парня к рождению маленького Славика убивать его было не за что. Да и остальные описанные прегрешения в свете одной большой лжи уже не казались такими уж правдоподобными. Но разговор как-то так повернул, что спустя полчаса женщины, быстро распаляясь, уже почти кричали друг на друга.
— Это дело клана! — Бажова, хоть теперь и сомневалась в переданных ей документах, но не собиралась посвящать чужака в свои дела больше необходимого. — И посторонним их видеть незачем!
— Это я тут посторонняя? — Ланская тоже отступать не собиралась. — Я его мать!
— Кто? — охотница на секунду зависла.
— Да! Его мать! — прорычала Ольга, прихлопнув свой собственный стол так, что ладонь проломила его.