Не в деньгах счастье (Решетников) - страница 70

Валерий не выдержал. От нахлынувших нежных чувств, он начал целовать глаза и губы молоденькой красавицы. Обычно сдержанный, он вдруг начал произносить теплые слова, и им не было конца.

— Солнышко мое ненаглядное, красавица моя необыкновенная, ты уже проснулась, но почему глазки твои синие, как море, не открываются.

— Просто я не могу поверить в свое счастье. Я самая, самая, самая счастливая девушка на свете. Меня никогда ранее такими волшебными словами не будил мой папа. Никогда, никогда.

— А кто твой папа? Скажи, солнышко.

— Мой папа — это ты, ты, ты, папочка!

— Что ты такое говоришь, этого не может быть.

— Ты в молодости дружил с моей мамой.

— А как ее звать, скажи мне, пожалуйста.

— Нина Александровна Вознесенская.

— Да, я знал и дружил раньше с Ниной.

— Вот видишь. А ты говорил — невозможно.

— Она ничего не говорила мне о беременности.

— Просто она очень гордая и независимая.

— Наташа, я никогда и ничего не ведал о тебе.

— Я знаю. Ты ни в чем не виноват. Такова жизнь.

— Ты меня убиваешь. Это гром среди ясного неба!

— Я не хотела причинять тебе боль, папа.

— Как все-таки вы похожи с твоей мамой.

— Она была очень красивой, но болезнь, рак…

— Наташа, я чувствую себя самой последней сволочью. Я зачал дочь, не уделив ни капли внимания ее беременной матери, я ушел в свободное плавание. Не принимая никакого участия в воспитании своего ребенка, я еще и переспал с собственной дочерью. Это же самой природой человека совершенно недопустимо! Как мне больно от осознания своего тяжкого греха. Лучше умереть, чем дальше жить с этим…

Сознание Валерия затуманилось. В висках стали стучать молоточки. Потом свет погас, и наш герой потерял сознание.

В угасающем сознании Валерия вдруг зазвучал женский голос, который возносил молитву к Господу.



Помяни, Господи, аще возможно есть, душу Валерия, отшедшего от жизни сей в отступлении от Святой Твоей Православной Церкви! Неизследимы судьбы Твои. Не постави мне во грех сей молитвы моей. Но да будет святая воля Твоя!

— Эй, вы че поете-то, это же молитва о некрещеном или неправославном человеке! А меня бабушка в тайне от мамы крестила в младенческом возрасте. Не, такая молитва не катит…

Там, где-то вверху, послышался характерный скрипящий звук. Как будто звукосниматель проигрывателя перескочил на другую дорожку грампластинки.

Святый Ангеле хранителю, данный усопшему рабу Божию Валерию! Не преставай охраняти душу его от злых страшных оных бесов; буди ему пестуном и утешителем и тамо, в оном невидимом мире духов; приими ю под криле своя и преведи ю невозбранно чрез врата воздушных истязателей; предстани ходатаем и молитвенником за ню у Бога, — моли Его Преблагаго, да не низведена будет в место мрака, но да вчинит ю, идеже пребывает Свет невечерний.