Вадим вспомнил, как через Чебрикова удалось убедить Андропова амнистировать уголовника Бурдакова. Просто жалко стало человека, телом которого воспользовался поневоле двойник. Как он потом устраивал этого рецидивиста слесарем в автомастерскую при КГБ, пробивал ему место в общаге от какого-то завода. Как, проработав с полгода, Бурый, неожиданно даже для себя, увлёкся двигателями автомобилей. А через год уже работал мотористом третьего разряда. А ещё через год открыл собственный автосервис, куда записываться надо было за месяц, чтобы попасть к одному из лучших мотористов Москвы. Понимая, кто ему помог, Бурдаков был готов молиться на Рагозина. Он абсолютно не пил спиртного и не курил. Появившихся было друзей уголовников, быстро отшил. При этом сослался — по совету Рагозина — на потерю памяти.
Разбудила Вадима медсестра. Осторожно постучала в палату:
— Разрешите, товарищ генерал?
— Входите, — поморщился Вадим, — всё равно уже разбудили.- А который час?
— Полвосьмого. Мы вас и так старались не тревожить, — как бы оправдывалась сестричка, — но надо же температуру померить, давление… Можно, я штору откину?
— Конечно, и форточку откройте…
После ухода медсестры Вадим взял с тумбочки пульт, включил висевший на стене плазменный телевизор. По одному из каналов шло интервью с бессменным министром сельского хозяйства России Лукашенко, бывшим в первом варианте истории президентом Беларуси. За двадцать лет, которые он возглавлял это министерство, в России не осталось ни одного клочка нераспаханной земли, пригодной для земледелия.
Страна с избытком обеспечивала продуктами питания не только своё население, но и половину мира.
На новостном канале Дума обсуждала просьбу скандинавских стран и Польши о вхождении в состав России. Если в отношении Финляндии, Швеции и Норвегии вопросов не было, то по Польше развернулись дебаты. Отчаянно жестикулируя, лидер ЛДПР обзывал поляков потенциальными предателями и марионетками. Окончательное решение должен будет принять Госсовет, председателем которого уже два года подряд был Виктор Рудин.
— А много чего и не изменилось, — сказал вслух Вадим, глядя на экран.
Зазвонил телефон. Высветилось имя «Витя».
— Ну, как себя чувствуешь? Извини, что рано звоню, потом некогда будет. Мне тут доложили, что операция прошла без проблем. Сам то как? Через месяц будешь в норме?
— Да, вроде нормально. Врачи обещают через неделю домой выгнать. А что… через месяц?
— Буду краток. Через месяц провожу региональное совещание в Минске. По окончании, задержусь на пару дней. Побродим с приборами. Ты там прикинь, где-нибудь под Витебском какую деревушку не выбитую. Лады?